На поиски динозавров в Гоби

Возвращаясь по своему следу, мы пересекли не замеченную вчера в темноте заброшенную караванную тропу. Поросшая мелкой травой, она имела вид широкой зеленой полосы. Намнандорж, расспросив проводников неожиданно встреченного каравана, узнал, что это был когда-то один из больших караванных трактов из Хуху-Хото в Кобдо (верблюды покрывали это расстояние за 11 месяцев). Мы тотчас же поехали по тропе к центру котловины, где она, повернув под углом в 90°, пошла вдоль Нэмэгэтинской котловины, на восток, т. е. как раз в нужном нам направлении. К вечеру мы легко добрались до лагеря. При этом оказалось, что путь от лагеря в Нэмэгэту составил 70 километров, а обратный — всего лишь 50. Впоследствии наша экспедиция не раз пользовалась старинными караванными тропами и почти всегда удачно.

Одновременно с нами вернулся Новожилов, ездивший на восток — к Гильбэнту. По-прежнему там ничего не удавалось найти, и было решено сосредоточить дальнейшие разведки к западу от Нэмэгэту — в районе Алтан-Улы, давшей уже первые находки.

Тем временем в Нэмэгэту шли удачные раскопки — уже не один десяток монолитов заключал в себе кости различных ящеров. Но Ивану Антоновичу все казалось мало, и он ворчал на меня с Новожиловым за то, что мы чаще находим не целые скелеты, а хвосты, и даже прозвал нас в шутку "хвостистами".

мая Ефремов решил устроить обход всех точек с костями с тем, чтобы наметить дальнейшие раскопки. Он пригласил с собой меня и Новожилова.

Мы вернулись в лагерь поздно вечером, убедившись, что материалов для раскопок в Нэмэгэту еще много.

На следующий день отправили в разведку на Алтан-Улу новый отряд, более усиленный. Кроме меня, поехали Эглон и Новожилов. Для коротких боковых разъездов взяли легковую машину. Мы намеревались более обстоятельно теперь, в течение нескольких дней, обследовать алтан-улинский район.

Я ехал впереди на "Козле", как вдруг обратил внимание на странную картину: вдалеке на нашем пути стояла лошадь и не двигалась, хотя обычно при приближении машин лошади, пасущиеся в степи, всегда обращаются в бегство. Солнце, светившее нам в лицо, слепило глаза, и лошадь выглядела черным силуэтом, с необычайно большой головой. Когда мы были уже в нескольких десятках метров, странная лошадь, оказавшаяся куланом[11], с трудом заковыляла на трех ногах в сторону. Одна передняя нога была сломана и болталась. Несчастное животное, видимо, провалилось в какую-то яму (может быть, тарбаганью нору), сломало себе ногу и теперь медленно умирало от голода, так как ему было трудно не только передвигаться, но и нагибаться. Мы решили кончить его мучения. Александров вскинул винтовку и выстрелил. Кулан рухнул на землю. Однако, хотя наша добыча и представляла музейный интерес, нам не пришлось ею воспользоваться: возвращаться в лагерь было поздно, а взять с собой в маршрут кулана было совершенно немыслимо, так как он занял бы целую машину. Поэтому мы решили захватить его на обратном пути, полагая хотя бы сохранить скелет.

Проехав в первый день всего около полусотни километров, мы остановились на ночлег у истоков сухого русла Эхин-Цзулуганай-Гол, где обнажались толщи осадочных пород красного и светло-серого цветов. Мы пошли побродить и вскоре наткнулись на небольшую россыпь костей, среди которых были как обломки, так и цельные кости конечностей. По внешнему виду эти кости напоминали остатки древних млекопитающих, найденных в Гашату в апреле. Это была уже третья находка костей млекопитающих в Нэмэгэтинской котловине. Тем самым, кроме динозавров, в Нэмэгэтинской котловине появлялся новый объект для поисков — млекопитающие, притом, довольно древние, что представляло особенный интерес.

Позавтракав, мы продолжили свой путь, решив спускаться вниз по сухому руслу. Это было несколько рискованным предприятием: впереди могли оказаться пески или вода, а выбраться из русла было бы крайне трудно, даже, скорее, просто невозможно, так как стены его были высокие и почти отвесные. Однако русло, на наше счастье, было твердым и без воды, так что машины легко катились вперед. В одном месте Пронин на полном ходу машины ухитрился заметить кусок громадного позвоночника, принадлежавшего гигантскому динозавру из зауропод, и мы не замедлили его взять. По-видимому, позвоночник свалился откуда-то сверху.

Чтобы выяснить это, а также осмотреться, я поднялся на борт русла. К югу — километрах в пяти — виднелись обрывы красноцветных толщ. Они показались мне заманчивыми. Пока я стоял и размышлял, стоит ли туда ехать, передо мной неожиданно выросла фигура арата.

Сайн байну! — приветствовал я его.

Сайн байну! — был ответ.

Лексикон монгольских слов был у меня крайне невелик, и, ткнув в себя пальцем, я сказал просто: "Академия наук СССР", на что он закивал головой и заулыбался.

Как называются обрывы? — спросил я, показывая на них рукой.

Цаган-Ула (т. е. "Белая гора"), — ответил мой немногословный собеседник.

Чулун яс байна? (Есть ли каменные кости там?)

На это последовал опять утвердительный кивок.