На полпути к себе

Справедливый? Ох… Этот вопрос – самый щекотливый. Хотя бы потому, что справедливость у каждого своя. Я пытаюсь привести свои поступки в соответствие с надеждами и чаяниями других людей, но всё чаще замечаю, что зря это делаю. Магрит хотела видеть меня прилежным учеником? Похоже на то. Я, кстати, старался. Добросовестно изучал вещи, в которых так ни фрэлла и не понял… Только сейчас, спустя почти десяток лет со времени последнего урока, ценность знаний становится очевидной. Пока – не всех, но прогресс налицо. Что ещё успел натворить? Старался дружить с шадд’а-рафом – и увидел очень хороший пример того, как следует обманывать чужое доверие. Не нужно было раскрывать своё сердце кому ни попадя… Впрочем, жалею ли я об этом по-настоящему? Наверное, нет. Помимо мрачных дней были и солнечные, не стоит притворяться, что не замечал тёплых лучей – глупо…

Кому ещё я показался лучше, чем на самом деле? А, королевская семейка!… Теперь вот, эльфы. И зачем только притворяюсь? Зачем ввожу всех их в заблуждение? Ведь на самом деле я…

– КАКОЙ ЖЕ?

– Себялюбивый мерзавец.

– ЭТО ТОЛЬКО ОДНО ИЗ ОТРАЖЕНИЙ.

– Неужели? А какие ещё есть?

– ТЕБЕ ЛУЧШЕ ЗНАТЬ.

– О, да! Их не так уж много…

Я перечислил все? Нет, кое-кого забыл. Чудовище, которое живёт Разрушением. Монстр, дремлющий в глубинах души и открывающий глаза только затем, чтобы поглощать …

– А ДАЛЬШЕ?

– Что – дальше?

– ТЫ НЕ ЗАКОНЧИЛ.

– Не понимаю…

– У ТЕБЯ ЕЩЁ ЕСТЬ ВРЕМЯ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ВЫВОД.

– Какой?

– ТЕБЕ РЕШАТЬ.

Вновь наступает тишина. Она подкрадывается со всех сторон и кладёт бесчисленные головы мне на плечи. Тишина, нарушаемая только звонким рождением новой нити…

Они подбираются всё ближе к голове – последняя вынырнула рядом с левой ключицей. У меня есть всего несколько минут, прежде чем мозг прорастёт в пустоту алыми ростками. Всего несколько минут… Но кто сказал, что на этом всё закончится? Кто поклянётся мне, что, когда нити разорвут мои глаза, я перестану ВИДЕТЬ? Кто?

Улыбаюсь, и тихо говорю тому, кто ждёт моих слов:

– Никакого вывода не будет. Мне нечего и не из чего выводить. Я не знаю, кем являюсь. Имя и титул – всего лишь пустые звуки, придуманные и произнесённые теми, кто не более сведущ в тайнах мироздания, чем я… Если Вы хотите знать, кто я, спросите у людей, которые встречали меня на своём пути. Может быть, они ответят Вам. А если промолчат… Что ж, значит, я не заслужил того, чтобы быть… И давайте закончим: если Вы вознамерились убивать, я готов принять Ваш приговор. Если собираетесь терзать моё тело и дальше – придумайте новый вопрос!

Тишина усмехается. Светящиеся пылинки порскают в стороны, на мгновение – такое краткое, что глаза не могут понять, было ли оно на самом деле или только почудилось – отступая перед длинной тенью… А голос – усталый, но довольный – в последний раз раздвигает полог тишины:

– ХОТЕЛОСЬ БЫ ВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ НЕ ГАДАЛ, А ОТВЕЧАЛ ТО, ЧТО ЧУВСТВУЕШЬ… Я НЕ СУДИЯ И НЕ ПАЛАЧ: БОЛЬ МЫ ПРИЧИНЯЕМ СЕБЕ САМИ, ЗАПОМНИ ЭТО… ЗАПОМНИ И СТУПАЙ… А КУДА – НАЗАД ИЛИ ВПЕРЁД – РЕШАТЬ ВСЁ РАВНО ТЕБЕ!

Последние слова интонациями странно напоминают Мантию, но я знаю, что не она задавала вопросы. Хотя бы потому, что здесь, в мире танцующих белых светлячков, у меня нет ничего и никого. Кроме меня самого. И этого вполне достаточно, как выясняется… В некоторых случаях.

С диким, совершенно невыносимым рёвом нити лопаются, роняя моё неподвижное тело. Сознание падает следом. Вниз? Наверх? Одно знаю точно: Я УХОЖУ. Покидаю клочок Пространства, оставляя… Что? Не могу понять. Но что-то, определённо, остаётся в круговерти мерцающих пылинок, вьюгой вздымающихся за спиной…

Тепло. Даже очень тепло. Трудно дышать, и вообще… Как-то тяжело. Словно на мне лежит груда…

Собственно говоря, она самая и лежит. Груда шкур. На кой фрэлл, скажите, пожалуйста? Я что, так сильно замёрз? В любом случае, сейчас мне невыносимо жарко и душно, и стоило бы…

Пытаюсь выпростать руку из-под вороха жёстких покрывал, и тут же слышу:

– Ты как?

Звенящий голос Мин сливается с отчаянным воплем Мантии:

«Ты вернулся!…»

Устало щурюсь:

– Не все сразу, девочки…

– С кем ты разговариваешь? – хмурится Мин. – Здесь нет никого, кроме меня и тебя…

– Да? – прикусываю язык и спешно ищу оправдание своей оговорке. – Знаешь, у меня в глазах… двоится.

– Это плохо, – обеспокоенно замечает воительница. – Я позову доктора!

– Не надо, милая. Я просто полежу… Всё само собой наладится.

– Само собой ничего никогда не налаживается! Всё равно схожу… Лежи спокойно! – Мин оставляет меня на растерзание моей любимой подружке.

Теперь можем поговорить.

«Я так рада, что ты вернулся!…»

Могло быть иначе?

«Должно было быть…» – осторожно отвечает Мантия.

Куда я попал?

«Тебе виднее…»

Даже предположить не могу! А вот ты, похоже, в курсе происходящего… Ну-ка, рассказывай!

«Что я могу рассказать, если меня там не было?…» – резонно куксится она.

И что с того? Ты рада, что я «вернулся», следовательно, имеешь представление о том, откуда именно нужно было возвращаться. Я прав?