На полпути к себе

«Научись сначала выражать свои мысли правильно!…» – ну вот, теперь она зло иронизирует.

Ты всё прекрасно поняла!

«И что?…»

Я хочу знать…

«А я – не хочу…» – и что мне с ней делать?

Как меня исцелили?

«А ты болел?… Ах да, на голову ты у нас слабоват… Но это, мой милый, не лечится…» – мурлычет, довольно поигрывая коготками.

Ты… ты… ты…

«Дама, замечательная во всех отношениях…»

Фрэлл!

«Поскольку твоя речь становится всё более нечленораздельной, пожалуй, оставлю тебя на несколько минут – вдруг пауза пойдёт тебе на пользу?…» – она захлопывает Дверь.

Т-а-а-а-ак… Знает все подробности, но не скажет. Ни при каких условиях. То ли из вредности, то ли потому, что мне нельзя это знать. И тут уж неважно, какая из причин – истинная: и в том, и в другом случае я останусь в неведении, что весьма прискорбно, поскольу мне и так слишком редко удаётся блеснуть интеллектом, а при недостатке сведений ваш покорный слуга и вовсе… круглый дурак. Хочется ругнуться и что-нибудь сломать. Правда, под рукой ничего подходящего нет, а мебель в комнате добротная – её и человек вдвое сильнее, чем я, не попортил бы… Разве ножиком поковырять, так ножика мне для этих целей не дадут…

– Эй, ты слушаешь?

Кэл склонился надо мной, а доктор, смирившись с тем, что на его глазах свершилось нечто из ряда вон выходящее, осторожно ощупывал тонкими пальцами моё лицо.

– Да. Ты что-то сказал?

– Я спросил, связано ли это с тем зверем…

– Наверное… – пожимаю плечами. – Точно сказать не могу. Не знаю.

– Откуда в этих краях взялась инеистая ящерица?

– Это вопрос ко мне?

– Да нет, просто вопрос… Тебе не показалось, что она намеренно отпугнула солдат?

Я немного подумал и ответил:

– Сто пять шансов из ста.

– Уверен?

– Если она хотела поживиться человечинкой, начала бы с нашей кареты и задолго до встречи с солдатами.

– Логично… – Кэл смешно сморщил нос. – Значит, кто-то специально направил ящерицу нам на помощь… Или – не нам? – лиловые глаза подозрительно блеснули.

– Хочешь сказать…

– И так всё ясно! – гордо заявил эльф. – Она приходила из-за тебя!

– Да, вот так сразу и только из-за меня! – фыркаю, но в глубине души не могу не признать: голова у листоухого работает, что надо. Чётко отлаженный механизм, в отличие от… сами знаете, кого.

– Ты же пошёл ей навстречу!

– Что с того?

– Она тебя ждала!

– Ты-то почему в этом так уверен?

– Да и слепому было бы ясно!

– Господа… – вежливое покашливание доктора напомнило, что мы с Кэлом не одни в комнате. – Вы говорите об инеистой ящерице, я правильно понял?

– Да, – недовольный тем, что его прерывают, кивнул сереброволосый спорщик.

– Вы не могли бы описать, как она выглядела… Мне было бы любопытно получить свидетельства очевидцев…

– Ой, можно не сейчас? – взмолился я. – Кушать очень хочется!

– Разумеется, молодой человек, когда Вам будет угодно… Жаль, что субстанция, снятая с Вашего лица, не поддалась анализу, – с сожалением добавил эльф, и я еле удержался, чтобы не сплюнуть на пол.

Все учёные одинаковы: думают прежде всего о научной ценности любого явления. Могу поспорить, что он был бы донельзя рад каждый день копаться в моих язвах и всём прочем… Если бы ему позволили. Да и если бы НЕ позволили…

– Не смею более отягощать вас своим присутствием, – откланялся доктор, и я остался наедине с очень опасным собеседником, по горящим глазам которого можно было понять: в рукавах пепельно-серого камзола спрятано немало сюрпризов…

Впрочем, снова ошибаюсь. Сюрприз появился отнюдь не из рукава, а из-за пазухи: рука Кэла, на вдох задержавшаяся в складках одежды, вынырнув, подлетела мне под самый нос.

– Что это значит?

Я растерянно уставился на покачивающиеся на одной цепочке вещицы, отягощённые замысловатой историей обретения. Медальон Юджи и… «искра» молодого эльфа.

– Как к тебе попала ky-inn[21]?

– Об этом тебе следует расспросить своего тогдашнего спутника… Брата, полагаю?

– Расспрошу непременно! – лиловые глаза полыхнули гневом. – Но ты…

– Я сделал всё возможное, чтобы избежать такого казуса, клянусь! Разве что до рукоприкладства не дошёл… А надо было? – лукаво щурюсь.

– Он же совсем ребёнок!

– Ребёнок, которому доверяют гизору, уже вышел из детства.

– Он тоже так считает! А на деле…

– Не волнуйся, он, наверное, уже всё забыл… – я виновато улыбнулся.

– Когда я видел его в последний раз, он пребывал в расстроенных чувствах, но не признался, из-за чего или кого. Зато когда я нашёл ЭТО в твоей одежде и понял… Ну ты и…

– Кто? – спрашиваю с искренним интересом. Ещё один эпитет в мою коллекцию? Милости просим!

– Ты хоть знаешь, насколько это серьёзно?

– Брось! У него просто времени не было, чтобы…

– Влюбиться? Для этого нужно одно мгновение!

Я вздохнул. Пожалуй… В самом деле, достаточно мгновения, взгляда, слова, чтобы упасть в бездну чувства.

– Я не хотел… Кстати, дорогуша, ты сам виноват!

– Я? – он хлопнул ресницами.