На полпути к себе

— Достаточно, чтобы понять: лучше этим зельем не увлекаться. Хотя в небольших количествах оно способно на полезное действие. Подавить страх, например… Как и любой яд, впрочем, может использоваться в лечебных целях.

— М-да… Но зачем кому-то было приносить «росу»?

— Не «кому-то», а Шэролу.

— Шэролу?

— Ты же сам сказал, что бутылка была из его запасов!

— Верно… — Он озадаченно кивнул. — Но из-за чего тихоня Шэрол пошёл на преступление?

— Из-за чего… Из-за любви, полагаю.

— Любви?

— Похоже, он питает к белокурой Роллене очень сильные чувства.

— А она-то здесь каким боком?

Я рассказал Кьезу о причине моей ссоры с возлюбленной графа Галеари. Молодой человек от души посмеялся над ситуацией, но потом помрачнел, снова растягиваясь на топчане:

— С твоей стороны неосторожно было связываться с Ролленой.

— Почему?

— Она сводная сестра придворного мага. Ей многое может сойти с рук…

— Придворного мага?

— Да, Гериса. Знаешь такого?

— Пока нет.

— Ах да, ты же недавно в столице, как я слышал… В общем-то Герис не такой уж плохой мужик, но с юмором у него… туго. Если сестричка представила ему случившееся в выгодном для неё свете, у тебя могут быть крупные неприятности.

— Посмотрим… Буду уповать на здравый рассудок.

— Чей?

— Того, кто будет рассматривать наш с тобой… проступок.

— А, не забивай голову! Я же сказал: не раньше чем через три недели… Пока придётся поскучать здесь.

— А твои родственники?

— Что?

— Они… не будут тебя искать?

Кьез зашёлся в приступе хохота.

— Ну ты и придумал! Да Льюс вознесёт молитвы всем богам, что избавлен от младшего брата хотя бы на несколько дней!

— Почему? Вы не ладите?

— Не то чтобы… Понимаешь, он старший. Но порядок наследования ещё не утверждён. Доступно излагаю?

— Угу. Твой брат не против того, чтобы слегка опустить тебя в глазах отца, да?

— Не против? Двумя руками «за»!

— А что думает отец?

— Думает… Ничего он не думает. По-моему, ему нравится смотреть на наши ссоры. У него такой принцип: пусть приз достанется сильнейшему.

— Разумно. — Не могу не признать прозорливость родителя Кьеза.

— Ещё бы! Только мне, сам понимаешь, от этого не легче…

— Понимаю. — Я осторожно лёг на топчан, надеясь, что смена положения тела поможет утихомирить нытьё в груди. — Значит, отец не будет тебя вызволять?

— Его нет в городе, — нехотя сообщил Кьез.

— Но он же вернётся? Так что у тебя есть шанс встретить праздники дома. В отличие от меня…

— Ну уж нет! — Он приподнялся на локтях. — Я тебя здесь бросать не собираюсь!

— Честно говоря, не вижу причины, по которой ты должен принимать участие в моей судьбе.

— Я, может, и не подхожу на роль папулиного преемника, но никому не дал повода сказать, что Кьез Магайон — неблагодарный подлец!

Фраза упала и растворилась в тишине камеры. Я мысленно произнёс её последнюю часть. Один раз. Второй. Третий. Пока не понял, что именно меня смутило.

— Можно спросить?

— Валяй!

— Кого в твоём доме называют «дядюшка Хак»?

Он повернулся ко мне и настороженно нахмурился:

— Где ты слышал это имя?

— Да так… Подвернулся случай. Ответишь?

— Сначала скажи где!

— На Королевском Пути недалеко от Вайарды.

— И кто тебе его назвал?

— Мужчина. Немолодой. Толстенький такой… Лицо круглое, но какое-то… значительное, что ли.

— И почему он назвал это имя?

— Откуда я знаю? Я оказал ему услугу, а он пригласил навестить его в столице… И указал, кого позвать на воротах.

Кьез снова лёг и некоторое время молчал. А когда я уже решил, что не дождусь ответа, раздалось хмурое:

— И что он, скажите на милость, делал в такой дали?

— Кто?

— Папуля мой…

— Так этот человек — твой отец?

— Только он сам себя называет «дядюшка Хак», если хочешь знать.

— Забавно.

— Что именно?

— Похоже, на твою семью объявлена охота.

— Это почему? — Он снова сел.

— Я встретил твоего отца в тот момент, когда его жизнь была в опасности.

— Что?! Как?!

— Кажется, его хотели ограбить… И убить, пожалуй.

— Кто?!

— Ему виднее. По мне, обычные головорезы были…

— Были? А куда же они делись?

— Умерли. Правда, одному удалось спастись…

— И кто их убил? Ты?

— Хотелось бы присвоить себе всю славу, но не буду… На моём счету только один, а ещё троих снял из лука эльф, которого так же, как и тебя, опоили «росой».

— Ну и дела! — Он присвистнул. — Не врёшь?

— А зачем?

— Мало ли… Может, тебе это выгодно?

— Врать?

— Влезть ко мне в доверие.

— Может быть.

— Не отрицаешь?

— Нет.

— Почему? — Кьез искренне удивился.

— Потому что пока тебе не станут известны детали произошедшего со слов всех участников, ты всё равно не сможешь окончательно обвинить или оправдать меня. Ведь так? Зачем же тратить время и силы на доказательства того, что и так будет доказано, но по прошествии некоторого времени?

— Хм… Не боишься, что я тебя придушу ночью?

— По причине?

— А вдруг это ты подстроил нападение на моего отца и меня?

— Ну-у-у-у-у-у…

— Скажешь, такого быть не может?

— Может. Но не в этой жизни.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что хотел, я уже сказал, и даже больше, чем нужно… Сделай милость, если будешь душить, то не буди меня, ладно?