На полпути к себе

Ох, какую глупость я собираюсь сейчас сотворить… Самому стыдно. Можно, конечно, остудить пыл листоухого и тихо-мирно убраться восвояси, но… Противники не выглядят особо грозными. И оружия-то у них практически нет — арбалеты да ножи на поясах. Не регулярная армия. Можно и попытаться. Чтобы не ударить в грязь лицом. К тому же надо соответствовать выбранной манере поведения, даже если выбирал не сам. Не знаю, просчитал ли Кэл все последствия своего гениального озарения, но меня он подставил крупно. Дело в том, что лэрры… очень своеобразно понимают честь и совесть. Встречая на пути то, что кажется несправедливым (разумеется, только если оно идёт вразрез с законами), дети Горькой Земли норовят вмешаться. Особенно когда их об этом не просят. Последствия таких вмешательств бывают разными, но чаще всего лэррам везёт, и удачливость становится поводом для распространения очередной легенды о справедливых и благородных рыцарях… Тьфу!

Мысленно костеря Кэла на чём свет стоит, я выдернул шнурки из боковых и рукавных швов маади, в результате чего накидка стала ещё бесформеннее и страннее. Перчатки, пояс с ножнами и «старшей» кайрой остались лежать у ног эльфа, а «младшая» прильнула лезвием к моему предплечью — негоже светить оружием перед разбойниками, верно? А так кажется, что ничего и нет: навершие рукояти — вровень с большим и указательным пальцем, сам клинок прижат к руке.

— Не пропусти момент! — С таким напутствием прокладываю новый путь между стволами деревьев, чтобы выйти почти к повороту.

Когда становятся слышны неясные звуки беседы переговаривающихся между собой разбойников, начинаю громко шлёпать по грязи и жизнерадостно картавить:

— Господа, господа! Как я ‘ад вас вст’етить! Вы даже не п’едставляете себе, насколько я ‘ад! Даже когда самая завидная из невест Маона согласилась стать моей женой, мне не было так ‘адостно!

Текст несуразный, зато интонации переполнены идиотской искренностью. Размахивая руками (от избытка эмоций и чтобы сохранять равновесие), вываливаюсь из-за поворота. Предупреждённые моими криками о новом участнике спектакля разбойники косо смотрят на нелепо жестикулирующее существо в странной накидке, но слова и действия вашего покорного слуги их не столько настораживают, сколько заставляют задуматься. «Ещё один купец? Какая удача! Может, и его распотрошим?» — примерно такие мысли читаются по крайней мере на паре лиц, обернувшихся в мою сторону. А больше и не надо!

— Господа, такая беда, такая беда! — продолжая горестно всплёскивать руками, приближаюсь к купцу. — Куче’, бездельник, за до’огой не смот’ел, ка’ета и пе’еве’нулась!

Очень удачное объяснение потрёпанной и грязноватой одежды. Похоже, мне верят. На всякий случай углубляю роль:

— П’остите, почтенный, не вас ли я вст’ечал в гостинице достославной госпожи Леены? Вы ещё подсказали, где можно найти честного оценщика.

Разумеется, нигде и никогда мы не встречались, и купец слегка хмурится, слушая мой бред, но и возражать не спешит: кем бы я ни был, моё появление оттягивает печальную развязку, а это значит…

— Вы бы не торопились, дядя… — Ладонь разбойника тяжело опускается на моё левое плечо.

Так, оценим обстановку. Один — на шаг сзади и шаг слева от меня — отлично! Купец — впереди, чуть справа. Остальные «лихие люди» — гораздо правее и дальше — если и бросятся ко мне, то пара прыжков в запасе есть… Начнём?

Мои руки разведены в стороны, словно я собираюсь обнять нежданно встреченного знакомца. Очень удачное положение — сбоку движение будет совсем незаметным…

Левая рука быстро сгибается в локте, лезвие кайры, скользя вдоль предплечья, прорывает накидку и, встречая лишь мягкое сопротивление не защищённой сталью плоти, входит в грудь разбойника, ухватившего меня за плечо. Если повезло — прямо в сердце. Если не повезло… Но мне везёт. Пальцы на плече судорожно сжимаются, комкая маади. Кайра возвращается назад. Проходит один короткий вдох, и…

Дальше всё происходит практически одновременно. Разбойник валится назад, стягивая с меня расстёгнутую накидку. Я громким шёпотом командую купцу: «Вниз!» — отталкиваясь левой ногой, делаю широкий шаг правой, приседаю, поворачиваясь на носках вокруг своей оси, и опираюсь напружиненными пальцами правой руки о землю: левая рука поднята, лезвие кайры отведено чуть в сторону, готовое принять на себя удар. Но удара не следует.

Первая стрела просвистела между мной и разбойником, как только образовался достаточный просвет. Следом за ней (а может, и вместе — умеют же некоторые пускать сразу несколько стрел) полетела вторая. В общем, к тому моменту, как мои пальцы коснулись земли, стрелки уже умирали, а остальные негодяи готовились к смерти… Ушёл только один — тот, который был ближе всего к лошадям: ему удалось вскочить в седло и прикрыться телом животного, свесившись набок, а улететь за поворот было лишь делом техники и нескольких мгновений…