На полпути с обрыва

Потом пришел один из офицеров — помощников Рай-Райи, принес отпечатанные на машинке протоколы допросов пленников — чтобы прочли и подписали. Вопросы, которые им задавали, были стандартными, и поэтому, даже сложив все протоколы вместе, невозможно было бы составить объективное представление об истории Земли или отношениях там. Сведения были подобны сообщению о том, что паровоз пускает пар, гудит и едет по рельсам. А вот как ходит поршень в паровом котле, из этих бумаг выяснить было невозможно.

— Если они захотят забраться к нам и утащить самолет или пушку, — пояснил Всеволод, — они смогут забивать ими очень большие гвозди или колоть очень крупные орехи. Понимаешь?

— Понимаю, — согласилась Кора, которая и сама, читая протоколы, пришла к подобному заключению. — И все же не считаю их полными идиотами. На что-то они рассчитывают. На предателей?

— Предатели появляются, как правило, когда твоя сторона противостоит сильному противнику. Когда ей грозит поражение. Когда есть за что предателя купить. А здесь?

— Страх, — сказал ротмистр Покревский. Он читал свой протокол, отмечая галочками на полях отдельные места. Потом принялся вычеркивать строчки.

— Вы поосторожнее, — сказал Журба. — Все-таки официальный документ. Власти могут составить о вас неблагоприятное впечатление.

— Вот Влас Фотиевич мог бы от страха стать предателем, — отомстил ему Покревский.

— Нет, — сказала Нинеля, которая ела вторую миску каши, предназначавшуюся, видно, Мише Гофману, — Влас Фотиевич от страха никогда бы предавать не стал. Только если по указанию свыше.

— Вот именно, — согласился Журба. — По указанию свыше я на все пойду.

— Это и есть страх, — заметил Эдуард Оскарович. — Только превратившийся в безусловный рефлекс.

— Тоже мне, академик Павлов, — фыркнула Нинеля, которая, видно, в свое время изучала газетные статьи о наших приоритетах в области условных рефлексов.

Офицер забрал протоколы, даже не посмотрев на них. Журба был разочарован.

— Ничего, — сказал он, — потом посмотрят и сделают надлежащие выводы.

Дождь успокоился, он лил мирно, как будто хотел растянуть удовольствие на несколько лет. — Как в Макондо, — сказала Кора, подходя к окну. — Там было жарко, — сказал инженер, который тоже читал Маркеса.

Остальные не поняли. Они были куда старше колумбийского писателя Маркеса.

Вошел полковник Рай-Райи. Вошел быстро, наткнулся на стол и замер, выстукивая пальцами нервную дрожь по его краю.

— Тишина! — приказал он. — Важное сообщение! Все подошли ближе. Лица были серьезными и напряженными — судя по всему, добра ждать не следовало.

— Тяжкая трагедия обрушилась на наше государство, на нашу родину, — отчеканил по-дикторски полковник. — Сегодня на пути из отпуска в столицу самолет нашего высокочтимого президента потерпел аварию и разбился в горах. Подробности происшествия разбираются правительственной комиссией. Вместе с президентом погибли члены его свиты. До выборов нового президента, которые состоятся через месяц, во избежание беспорядков и сепаратистских выступлений в национальных районах власть возложил на себя чрезвычайный временный совет в составе командующего армией генерала Лея, начальника службы государственной безопасности, корпусного генерала Грая, а также госпожи Куфетти ар Рей, правительницы автономной области Рей-колья.

Кора посмотрела на профессора. Он был бледен. — А Гарбуй? — выкрикнул он. — Его там не было? — Советник Гарбуй пока жив, — осклабился полковник.

Остальные внимательно слушали, стараясь понять, имеет ли отношение это событие к их судьбе, и когда полковник кончил читать, Журба спросил: — Чего же он поездом не поехал? Никто ему, конечно, не ответил. — Что, попал в грозовой фронт? — спросил Всеволод. — Мы надеемся, что это не было диверсией, — ответил полковник.

— Кому надо, разберутся, — сказала Нинеля, — для этого они поставлены. Наше дело — не вмешиваться.

Кора вспомнила ухмылку генерала Лея. Теперь никто не помешает ему напасть на Землю — какой бы глупой ни казалась эта акция, к каким бы жертвам она ни привела!

— Нам надо написать письмо! — воскликнула Нинеля. — Какое письмо? — не понял полковник. — Сочувственную ноту, как положено в таких случаях. Ведь здесь еще нет нашего посольства. Мы должны взять на себя его функции. Только у нас нет хорошей бумаги. Вы прикажете нам выдать хорошей бумаги?

— Вы озверели, что ли? — вдруг озлился полковник. Он стукнул кулаком по столу. — Не понимаете?

— А что? — спросил Покревский. — Что мы должны понимать?

— Что власть перешла к армии. К власти наконец-то пришли здоровые силы нации. Хватит армии находиться на вторых ролях, подбирая крошки со стола продажных политиков! Мы намерены навести порядок. — Включая и Землю? — спросила Кора. — Включая и Землю. Какие еще вопросы? — А нас будут возвращать домой? — спросил инженер. — Ведь вы еще сегодня обещали.

— Как только я получу инструкции из центра, я доведу их до вашего сведения. Еще вопросы будут? А то мне пора идти.

— Я хотела спросить: где Гофман? Куда он пропал? — спросила Кора.