На полпути в рай

Самое большое наслаждение она испытывает тогда, когда в её беззубый рот попадает ложка рисового киселя или мороженого. в переулке есть лавочка Плешивого Аббаса, известного своим кривлянием на весь квартал. Этот говорящий уголёк, шут гороховый, который может околпачить само небо, зимой торгует рисовым киселём, за порцию которого берёт один риал, кладя туда рисовой муки, молока и сахара не более как на полриала, а летом продаёт мороженое, наживаясь на каждой порции вдвое. Как только Хава Солтан с древней корзиной, сохранившейся со времён всемирного потопа, выходит из дому, Аббас, глядя на неё своими огромными навыкате глазами и подняв широкие дугообразные брови, зазывает её к себе. Несколькими слащавыми и высокопарными фразами или шуточками он прежде всего выуживает у неё два-три риала, завязанных в платке, а затем умело выпытывает о вещах, не подлежащих огласке.

Обычно, когда господин Ахмад Бехин находит Хаву Солтан, бывает уже поздно: она успевает выболтать всё. Но не следует думать, что эта выжившая из ума старуха из Йезда, неспособная отличить крик петуха от свирели, может ясно и точно рассказать о всех соратниках, друзьях и сообщниках господина доктора Тейэби Йезди, известного дипломированного врача, лидера движения за полную и безоговорочную свободу Ирана. К счастью, иранский народ, особенно население Тегерана и жители квартала Сарчашме, — разумеется, это относится и к Плешивому Аббасу, торговцу рисовым киселём зимой и мороженым летом, — не такие уж простаки и верят всему не так быстро и не в такой степени, как это хотелось бы доктору Тейэби, его дорогим сообщникам и почтенным хозяевам.

Удивительные, однако, происходят дела! Чем больше господин доктор Тейэби Йезди и его друзья приобщаются к культуре, тем больше пройдох, одетых в длинные старые кафтаны, ещё не вышедших в лидеры, не ставших депутатами, не посещающих посольства, тоже приобщаются к ней и становятся их соперниками. Проклятые газеты и радио заставляют всех плешивых аббасов, и даже ещё плешивее его, входить во вкус политических авантюр и интриг. Не зря господин доктор Тейэби и его стойкие компаньоны день и ночь тоскуют по прошлым временам и скорбят по «усопшему», моля о возврате былого[45].

Во всяком случае, если этот плут и мошенник Аббас, который, так ловко обманывая покупателей, наживается на мороженом и рисовом киселе, не перенял от своих предков всего их жизненного опыта, то проклятущее радио и, того хуже, газеты, которые читают ему школьники за порцию мороженого, устранили этот пробел. И вот в квартале Сарчашме, прямо возле осиного гнезда, пристроился этот Аббас, с вечно грязным воротом, в замызганном габа, с редко торчащими кустиками полос на плешивой голове, похожей на вершину горы с подтаявшим снегом, покрытую белыми и синими пятнами. Кустики волос на голове в зависимости от времени года он красит то хной, то тёмной сурьмой, и они торчат, как можжевельник в пустыне.

Несмотря на старания меджлиса, сената и усилия полиции и жандармерии добиться того, чтобы такие, как Плешивый Аббас, не могли знать, видеть, слышать и разнюхивать слишком много, бог всё же милостив. Стоит кому-нибудь сказать один слог, как он уже знает всё слово. Например, Хава Солтан только скажет:

— Сегодня раньше всех явился толстяк! Он был как чёрт: сигара к его губам словно припаяна, можно подумать, что он с ней родился, чётки прямо-таки приросли к рукам. Он вышел из автомобиля такой надменный, так важно ступал по земле! Он, наверное, думает, что каждым своим шагом оказывает тысячу милостей людям и само небо должно благодарить его, когда он пускает вверх дым изо рта.

Этого было достаточно для Плешивого Аббаса, и он моментально угадывал, что Хава Солтан говорит о Мораде, депутате от Тегерана, который каждый раз при любых обстоятельствах оказывается избранным. Кстати, Аббас так хорошо знает этого почтенного господина, что как-то даже сказал:

— Кажется, земля Лавасана лучше всего родит горькие огурцы, ведь они растут именно там. Видно, жители этого района удобряют свою землю каким-то особым навозом.