На полпути в рай

— Мне жаль вас, вы так наивны и простодушны. Если вы ещё не знаете этих американцев, то мы их очень хорошо узнали. Уверяю вас, случись что-нибудь — и их посол, члены посольства и советники, все они со своими чемоданами и собаками тайком сядут на самолёты и пустятся наутёк. Только после их благополучного прибытия в. пункт назначения об этом сообщит американское радио. Если вы выскажете своё недовольство, они, возможно, даже выразят вам сожаление, но скорее всего свалят всю вину на вас самих и скажут: «Они нас продали и лишили нас возможности их защищать».

Когда мадам произнесла эти слова, оркестр умолк. Мадам сняла свою руку с плеча дивизионного генерала, достала из белой замшевой сумочки платок, непринуждённо вытерла с лица пот и удалилась от его превосходительства, не обращая больше на него никакого внимания, как будто она не танцевала и даже незнакома с ним.

Его превосходительство очнулся только тогда, когда уяснил себе, что его обвели вокруг пальца. Эта кокетливая дама, несмотря на его опытность, ловко выудила у него всё, что ей было нужно, не сказав ему ни одного лишнего слова. Она даже не дала ему возможности задать ей интересующий его вопрос. Теперь его превосходительство знал наверняка, что, если сегодня он ещё сто раз подойдёт к этой даме, пригласит её танцевать и захочет возобновить с ней беседу, она будет изворачиваться, но в ловушку не попадёт и, как уж, выскользнет из его рук. Теперь-то он понял, в чём заключается превосходство над ним господи на гитлеровца в очках, ставшего ныне демократом. Уж если даже его жена так опытна в делах, можно представить себе, каков её воспитатель. И его превосходительство в душе поклялся богом пока остерегаться этого господина гитлеровца, но когда-нибудь и самому достигнуть его высокого мастерства.

Да благословит господь Фарибарза Доулатдуста, сына хозяина дома, что в этот момент он вышел из соседней комнаты и, рассекая ряды гостей, стремительно подошёл к его превосходительству дивизионному генералу.

— Горбан! Можно вас на два слова?

Его превосходительство, высоко подняв голову, сухо ответил:

— Прошу вас, пожалуйста, я к вашим услугам.

— Наш Хушанг, который известен вам…

— О каком Хушанге вы изволите говорить?

— О Хужанге Сарджуи-заде, секретаре мамаши.

— А! Об этом юноше, который сейчас прошёл мимо нас с бокалами вина на подносе?

— Да, горбан.

— Он производит впечатление неплохого парня. Он что, близкий родственник ханум?

— Нет, он секретарь мамаши.

— Да что вы? Разве ханум неграмотна?

— Нет, она грамотная, но она не успевает управляться со всеми делами. Ведь вы, ваше превосходительство, прекрасно знаете, сколько у неё всяких забот.

— Ну, в этом я не сомневаюсь. Судя по тому, кто приглашён на сегодняшний вечер, можно заключить, что в этом городе с вами не ведёт знакомства только Хасриз Ширази.

— Горбан, я хотел, вам сказать, что мамаша очень привязана к этому Хушангу.

— Да, я тоже что-то слышал по этому поводу.

— Так вот, мы все просим ваше превосходительство уделить ему немного внимания.

— А что, разве он призывник?

— Нет, горбан, он тут попал в небольшую передрягу…

— Где?

— В двух-трёх местах. Во-первых, у него судимость по министерству юстиции. Он совершил с одним человеком сделку, а тот заявил, будто Хушанг получил от него какой-то товар якобы для благотворительного общества и продал этот товар. Теперь его осудили на три года.

— Ну, ладно, это уладить не так уж сложно. Такое может случиться с каждым из нас. Пусть он подаст кассационную жалобу, я сам поручу судье, прокурору, министру юстиции или заместителю министра, чтобы они отменили решение суда.

— Горбан, всё это мы уже сделали. Но разве можно что-нибудь вбить в головы голодных ахундов! Они упёрлись на своём и требуют, чтобы этот невинный младенец был посажен в тюрьму. Ну, скажите ради бога, разве можно допустить что-либо подобное? Поверьте моему слову, если это случится, то по крайней мере сто женщин из лучших тегеранских фамилий покончат жизнь самоубийством. И первой, я уверен, примет опиум моя мамаша.

— Ну, хорошо, что же вы хотите, чтобы я сделал?

— Горбан, дайте указание, чтобы приказ о его аресте не приводили в исполнение.

— Как же это возможно? Журналисты и несколько бессовестных депутатов, которые засели в меджлисе, не дадут мне покоя. Они же ославят меня.

— С журналистами мы сами управимся. Мамаша отложила для этой цели свой выигрыш от покера — она играла у господина Бадпуза. Пока что двести-триста туманов из этой суммы мы распределили между газетами «Гиямат», «Машхаре Кобра», «Чомаге Такфир», «Занджире Асарат» и еженедельным журналом «Джаханнам Дарре».

— Отлично, отлично, продолжайте в том же духе.

— Помимо этого, я прошу вас лично не обойти бедного Хушанга своей милостью.

— Что же я должен сделать?

— Прикажите, чтобы сейчас повременили с его арестом.

— Да, но это же не зависит от меня. Я могу сказать, а органы юстиции со мной не согласятся.

— Вы дайте указания тому агенту, который придёт по поручению органов юстиции.

— Но ведь на это нужно иметь законные основания.

— Какие законные основания могут быть сильнее, чем болезнь?