На помощь, Дживс!

– Что ты сделал с моим бедным ягненком? – спросила она, бросив на меня угрожающий взгляд, который мог бы сорвать первый приз на ежегодном конкурсе угрожающих взглядов в Центральных графствах. Я едва успел объяснить ей, что это не я, а злой рок согнал румянец счастья и радости с лица бедного ягненка, как вернулась тетя Далия. В руках у нее был листок бумаги.

– Я оказалась права, – сказала она. – Когда Апджон решил опубликовать книгу, он, как и следовало ожидать, первым делом подписался на пересылку ему газетных вырезок с рецензиями. Вот что я нашла на столе в холле. Это ваш отзыв на его брошюру, Сельдинг; я просмотрела статью по пути сюда: неудивительно, что она привела его в бешенство. Сейчас я вам прочту.

Как я и предполагал – а вы знаете, у меня для этого были веские основания, – отзыв, написанный Селедкой, никак нельзя было отнести к разряду хвалебных, и на меня лично он подействовал, как освежающий фруктовый десерт. Я получил огромное удовольствие. Рецензия заканчивалась так:

«Возможно, что Обри Апджон изменил бы свой взгляд на приготовительные школы, если бы ему самому довелось отбывать срок в Малверн-Хаусе, Брамли-он-Си, где он насаждал палочную дисциплину, достойную Дотбойз-Холла. Те, кому выпало несчастье это испытать, никогда не забудут сосиски по воскресеньям, изготовленные из мяса тех несчастных хрюшек, что испустили дух, оплакиваемые чадами и домочадцами, от сапа, ящура и туберкулеза».

До того момента, как моя престарелая родственница прочла заключительный пассаж, Селедка сидел, смиренно сложив ладони вместе, и время от времени кивал головой с видом: «Да, едкая, но абсолютно справедливая критика». Но тут он совершил еще один прыжок в высоту сидя, перекрыв все прежние рекорды сразу на несколько дюймов. Я мимоходом подумал, что, если ему не удастся найти другие источники дохода, он вполне сможет зарабатывать на жизнь, выступая акробатом в цирке.

– Но я этого не писал! – Он даже задохнулся от возмущения.

– Тем не менее здесь это написано – черным по белому.

– Это клевета!

– Того же мнения придерживается и Апджон вкупе со своим адвокатом. Должна признаться, на мой взгляд, этот текст вполне тянет на пять тысяч фунтов.

– Дайте взглянуть! – воскликнул Селедка. – Ничего не понимаю. Нет, одну секунду, милая. Не сейчас. Чуть позже, пожалуйста. Мне нужно сосредоточиться, – сказал он, потому что Бобби бросилась к нему и прильнула к его груди, словно ветка плюща к садовой ограде.

– Реджи! – простонала она – да, именно простонала. – Это я!

– Что ты?

– Этот абзац, который только что прочла миссис Траверс. Помнишь, как-то мы обедали вместе, ты показал мне корректуру этой статьи и попросил забросить ее в редакцию, потому что спешил на гольф. После твоего ухода я перечла статью еще раз и увидела, что ты пропустил этот эпизод с сосисками – видимо, случайно, – и так как мне он показался таким остроумным и забавным… Короче говоря, я его туда вписала. На мой взгляд, получилась прекрасная концовка…

Глава 14

В комнате воцарилось молчание. Нарушила его моя тетушка. «Ну и дела!» – сказала она. Селедка молча хлопал глазами – прежде мне приходилось видеть у него такое выражение лица на турнирах по боксу, когда он получал удар по какому-нибудь чувствительному месту, скажем, по носу. Посетила ли его мысль схватить Бобби за шею и открутить ее рыжую башку – сказать не берусь, но если и посетила, то лишь как минутное наваждение, потому что любовь вскоре пересилила все прочие чувства. Бобби называла его ягненком, и, когда он заговорил, в его голосе звучала кротость, которой славятся именно эти представители парнокопытных.

– Понятно. Вот, оказывается, как все было, – произнес он.

– Что я натворила!

– Да ладно, пустяки.

– Ты когда-нибудь мне простишь?

– Какой разговор…

– Я хотела как лучше.

– Понимаю.

– Это и вправду может тебе здорово навредить?

– Думаю, предстоит неприятный разговор с Главным.

– О, Реджи!

– Ничего страшного.

– Я погубила твою карьеру!

– Ерунда. «Рецензии по четвергам» не единственная газета в Лондоне. Выгонят – устроюсь в другом месте.

Это плохо вязалось с тем, что он только что говорил мне насчет черного списка, но я почел за благо не распространяться на эту тему: я заметил, его слова очень утешают Бобби, и мне не хотелось добавлять ложку дегтя и портить ей настроение. Никогда не пытайтесь вырывать чашу радости из рук девушки, особенно если она уже поднесла ее к губам и сделала большой глоток.

– Конечно, устроишься, – сказала она. – Такого ценного сотрудника любая газета будет рада заполучить.

– Они просто передерутся из-за него, – подхватил я. – Такие, как Селедка, на дороге не валяются.

– Ты такой умный!

– Спасибо.

– Да я не о тебе, балда. О Реджи.

– Ну да, конечно. У Селедки уйма достоинств.

– И тем не менее, – сказала тетя Далия, – когда вернется Апджон, я считаю, вам надо постараться завоевать его расположение.

Я понял, к чему она клонит. Из серии «приковывай стальными обручами».

– Тетя Далия права, – сказал я. – Постарайся ему понравиться, и, возможно, он отзовет свой иск.