На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями

Убийственная комбинация «Космические» брауни, личинки и путешествие на ночном поезде

Поздняя смена, начало в 12:45. Звучит так, будто утром можно позволить себе никуда не спешить. Однако вечером времени останется не так уж и много, если учесть, что мы сдаем ночную смену в 21:00.

— Само по себе это не проблема, — говорит Майк, снимая через голову светло-голубую форму. — Но завтра утром начало дежурства в половине восьмого. По сути, спать нам осталось недолго. А в своих мыслях ты никуда и не уходил, кажется, будто смена продолжается.

Отлично, в первую же позднюю смену я нарвался на убийственную комбинацию. Мы оба переодеваемся. Майк закрывает дверь раздевалки на ключ, и мы сквозь гипсовый кабинет идем в отделение неотложки, позади которого находится комната отдыха медперсонала. Там на кресле сидит с закрытыми глазами коллега Майка, с которым я еще не знаком.

Молодому человеку, должно быть, чуть больше 30. В качестве рабочей обуви у него, как и у большинства из нас здесь, кроссовки. У него они почти такие же синие, как и брюки. Рот, окаймленный короткой темно-коричневой бородкой, то и дело приоткрывается, каждый вдох сопровождается чуть слышным храпом.

— Это Марио, — говорит Майк. Затем бросает взгляд на график дежурств. — Его смена уже закончилась.

— Хорошо, — шепотом отвечаю я, чтобы не будить коллегу. — Он сможет выспаться дома. Похоже, сон ему и правда нужен.

— Да уж, это точно, — говорит Майк. — Но для новоиспеченного отца это не так просто. Его дочери два месяца. С ее рождения дома он не смыкает глаз.

В этот момент отец просыпается, вздрагивает, осматривается. Поняв, где находится, он заметно расслабляется.

— Здравствуйте, — коротко приветствует нас он. Затем зевает, потягивается и недоуменно смотрит на меня. — Мы еще не знакомы, да?

— Да.

Сев за столик, я пишу свое имя на самоклеящейся бумажке. По мнению завотделением, ко мне должно быть легко обращаться как пациентам, так и персоналу неотложки, даже если у меня нет бейджа, как у остальных сотрудников клиники. Поэтому в начале смены я делаю собственный значок.

— Меня зовут Фабиан, — говорю я, откладывая ручку и прицепляя полоску к карману на груди халата, — Я здесь для того, чтобы…

— Фабиан? — В дверях появляется Мартина. — На днях ты сказал, что хочешь видеть все, чем мы занимаемся.

— Конечно.

— Тогда пойдем. Я тебе покажу кое-что.

— Хорошо.

Я встаю и с извиняющимся жестом обращаюсь к Марио, но он уже снова с закрытыми глазами откинулся в кресле.

— Ты ведь не так быстро устаешь, да? — спрашивает Мартина, пока мы идем в терапевтическое отделение.

— Не так быстро, — отвечаю я. — Ну, во всяком случае, обычно. — По необъяснимой причине мне стало немного неловко из-за этого диалога.

— Поступила женщина девяноста лет, — продолжает Мартина. — Живет одна. Ее доставили на машине неотложки, которую вызвал сосед.

Мы подходим к процедурному кабинету номер три и останавливаемся перед закрытыми дверьми.

«Медики нашли старушку лежащей на диване. Переохлаждение, обезвоживание, едва может говорить. Они сразу же предложили ей госпитализацию и привезли сюда. По прибытии в неотложку у нее была температура 32,8 °C. Самое главное — стабилизировать кровообращение. Ей поставили капельницу. Раствор электролитов, подогретый в термостате до 37 градусов, чтобы справиться с переохлаждением».

Мы входим. Видны лишь лицо и руки старушки. Слева — катетер, справа — пульсоксиметр, измеряющий уровень насыщения кислородом и пульс. На предплечье — манжета для постоянного измерения кровяного давления. Остальную часть тела скрывает толстое синее одеяло, а из-под него отходит шланг к устройству, которое я сначала принял за осушитель воздуха.

— Прибор направляет в одеяло теплый воздух[9], — поясняет Мартина приглушенным голосом.

Глаза пациентки закрыты, она не реагирует на наше присутствие. Впалые щеки, маленький заостренный нос, кожа того же оттенка, что и седые волосы.

— Как только ее состояние улучшится, мы должны позаботиться о том, что передали мне медсестры, — Мартина подводит меня к изножью койки, осторожно отбрасывает одеяло до колена. Обе голени перевязаны бинтом. — У нее трофические язвы, они часто бывают при хронических нарушениях кровообращения.

Мартина несколькими движениями снимает повязку с раны на правой икре пациентки. Рана размером примерно с ладонь. Несмотря на неприятные ощущения под ложечкой, я подхожу ближе, чтобы лучше рассмотреть. Никакой крови, кость не видна. Я себе это зрелище представлял хуже. Обнаженное розовое мясо, вокруг раны выделяется белый секрет. Но в остальном?