На поповских хлебах

С 1947-го года на протяжении 29 лет в храме настоятельствовал отец Никита Звягинцев. До сих пор его помнят почти в каждой избе. Первое время молодого отца Луку всё сравнивали с отцом Никитой, а теперь уже «побит рекорд» его многолетнего служения: нашей жизни и службе в Новеньком идёт 34-й год. Отец Никита ушёл за штат по болезни, но ещё служил регентом хора в своей родной, соседней с нашим районом Обояни, и иногда навещал свою бывшую паству. Когда он скончался, отец Лука читал над его гробом Евангелие. Как известно, подавляющее количество прихожан в храмах — женщины. Особенно это ощущается в селе, где мужчины боятся насмешек товарищей и готовы, в случае необходимости, скорее съездить за духовной помощью в городской храм, чем прийти в свой. Тем не менее, за все годы нашей службы в Новеньком у батюшки всегда были алтарники, а на клиросе — хотя бы один-два мужских голоса. Особенно помнятся мне два старичка — Павел Андреевич и Василий Емельянович. Невысокого роста, коренастые, седые и всегда улыбающиеся, они казались родными братьями. В селе их звали: Панька и Васютка. При частой повторяемости имён и фамилий, местные прозвища бывают просто необходимы. Заболела у алтарника деда Василия мать. Батюшка отправился её причастить. Идёт по улице, спрашивает одного, второго, третьего: «Где живёт Василий Емельянович?» — никто не знает! Стал объяснять: в храм ходит, мать у него старенькая. Встрепенулся мужик: «А! Васютка! Что ж сразу не сказали? Он мой сосед!» Бывают прозвища — вот тот же Васютка — с виду грубыми, а внутри добрыми, светлыми. А случается наоборот. Есть в селе подворье с прозванием «церковники». Но не от того, что в храм прилежно ходят. Когда-то давно наградили этим прозванием односельчане безбожника, который ночью забрался в храм и ограбил церковь. Дело давно минувшее, а внуки-правнуки до сих пор «церковники».

^{_{Протоиерей Никита Звягинцев}}

Павел Андреевич ушёл раньше, а Василий Емельянович почти до девяноста лет служил храму! Когда в конце 1980-х разрешили нам собрать деньги на колокола (львиную долю дал колхоз), первым звонарём стал престарелый дед Васютка.

Как он взбирался по крутой, неблагоустроенной лестнице на колокольню — одному Богу ведомо. Но до сих пор звучит у меня в ушах безыскусный звон деда Васи, который не могут уже повторить звонари нынешние. А ещё была у Емельяновича парализованная жена, за которой он ухаживал долгие годы. Когда он умер, за ней так же терпеливо ухаживали дети. Много раз мы были в её уютном чистом домике, где никогда не было запаха, сопутствующего обычно лежачим больным, и всегда встречала она нас радостной улыбкой и живыми воспоминаниями. Кажется, была она самой старой жительницей села, а до смерти читала Евангелие без очков.