На пороге

– Владимир Лавронов, – пролепетал я. – Доктор наук, работаю в Научном центре Мацанюка в отделении нейрохирургии, откуда украли двенадцать миллионов… Меня таскают с собой, как подозреваемого. С ума сойти! Я и бутерброда не украду со стола коллеги… Не подумайте, что такой правильный, но либо уроню, либо сам упаду!

Он хохотнул, но взгляд оставался жестким. Оставив пистолет в одной руке, он открыл на столешнице планшет, потыкал пальцем, всмотрелся.

– Как, говоришь… Ага, нашел… Ого, работаешь над продлением жизни?.. Сочувствую, парень, но свою жизнь ты продлишь вряд ли…

– Ой, – сказал я пугливо, – что случилось?

– Наш босс, – ответил он, – он не любит…

– Чего?

Он жестко ухмыльнулся.

– Пленных не любит. Что с ними делать, не знаешь?.. За нами нет тыловых частей с концлагерями. Сволочь он все-таки. Не любит он, а зачищать нам.

Я сказал дрожащим голосом:

– А что такое «зачищать»?

Он хохотнул.

– И полицейские тоже сволочи. Зачем потащили за собой доктора наук? Он же таких денег стоит… Страна учила его, учила, а тут… Где они сейчас?

– Внизу с консьержем говорят, – ответил я. – Он не пропускает людей с оружием. Говорит, что не положено даже милиции, если та без ордера… Ну, а я без оружия, пошел пока сам по адресу, куда они идут…

Он посерьезнел.

– Полиция уже здесь?.. Стой, не двигайся… Босс, полиция вошла в здание. У меня один из них… Что?.. Да, жду.

Отключив связь, он посмотрел на меня серьезными глазами.

– Что, – спросил я дрожащим голоском, – плохо?

– Дело в том, – ответил он медленно, – что мой босс прибудет сюда раньше твоих.

Пистолет он уже опустил, прекрасно понимает, таких докторов наук десяток согнет одной левой, а я с замиранием сердца чувствовал, как уходит моя жизнь с каждой минутой.

Видеокамеры на пролетах лестниц показывают двоих крепких мужиков, тяжелые и массивные, бегут вверх по ступенькам так же легко, как спускались бы с пригорка, одни мышцы, у обоих пистолеты в кобурах скрытого ношения, а у одного еще и узи под курткой.

Понятно, у них еще одна квартира двумя-тремя этажами ниже. А то и вообще на первом, чтобы можно было в экстренных случаях выпрыгнуть через окно.

Решайся, сказал я себе. Человек ты или тварь дрожащая? Человек способен убивать себе подобных, чего ни один зверь не умеет. Тот, что идет впереди, их босс, видно по манерам, походке, движениям, он в самом деле точно не тварь дрожащая… Я теперь еще и психоаналитик, все знания и врачебные случаи, даже самые сложные, знаю и могу сам диагностировать…

Да, он задаст пару вопросов и сразу же убьет. Если не пустит пулю прямо с порога.

Пистолет у этого орла, что говорит почти с сочувствием, в руке как влитой, не выдрать…

– Мне дурно, – сказал я слабым голосом, – голова кружится… Мне волноваться нельзя…

Я пошатнулся и на подгибающихся ногах сделал к нему шаг. Он нахмурился, а я, закатывая глаза, рухнул на него, цепляясь за его одежду.

– Да что ты за слабак, – сказал он в бешенстве и попробовал подтащить меня к креслу.

Глава 14

Я ухватился обеими руками за пистолет, в моем распоряжении даже не секунды, а крохотные доли. Боевик среагировал поздно, я почти чувствовал, как его мозг дал сигнал мышцам руки, та начала напрягаться, но я уже изо всех сил повернул ствол и его же пальцем нажал на спуск.

Выстрел прозвучал глухо, боевик дернулся и сразу обмяк. Я поспешно отступил, а его тело рухнуло в кресло, куда собирался бросить меня. Пистолет все еще в его ладони, а из правого бока, где пуля просадила печень насквозь, толчками выплескивается темная кровь.

Я поспешно принялся выдирать рукоять из его пальцев, а то вдруг закостенеют, хотя мозг тут же подсказал, что трупное окоченение начинается только через час после смерти, а заканчивается через сутки-двое. Пистолет массивный и тяжелый, словно целиком из куска стали, едва поместился в моей ладони, но это так, впечатление, на самом деле вполне поместился, тоже как будто делали для меня…

В мозгу в бешеном темпе крутятся картинки как с ним обращаться, разбирать и собирать, кто изобрел и как стрелял Пушкин, ну прям не жить без таких ценных сведений, все-таки мозг у меня дурак, это я только умный…

Судя по видеокамерам в коридоре до двери этой квартиры остался один пролет, оба не то устали, не то просто настороже, пистолеты уже в руках.

Я ждал у двери и смотрел через камеру на площадке, как вожак толкнул эту дверь ногой и быстро шагнул через порог.

Я как стоял сбоку, так и остался, дверь прикрыта, пистолет держу обеими руками, и едва босс вошел, я тут же дважды надавил на спусковую скобу, целясь в правый бок.

Он едва успел дернуться, как я повернул ствол, между дверью и отвесом щель, пролезет мой большой палец, там мелькнул темный костюм второго, и мой палец инстинктивно надавил на скобу. Выстрел грохнул дважды, я прислушался к грохоту рухнувшего тела и поспешно отступил дальше в комнату.

Сердце стучит мощно и победно, странное ощущение всесилия начало заполнять от кончиков ушей до пят, как горячая вода комок ваты. Все-таки я человек, а не тварь дрожащая. Человек убивающий, потому что только убивая себе подобных, обезьяна стала человеком.