На пороге

– О да. Я знаю и это, – отреагировал Ян на немой вопрос. – Видишь ли, после внезапной перемены в мире, в результате которой я проснулся бомжом, я начал почти суеверно проверять все прошлые даты (а память на цифры вообще и даты в частности у меня исключительная), в которые случались подобные изменения. И проникая в городскую библиотеку так часто, как мне это только удавалось (ради чего я не раз крал разную одёжку поприличнее у зазевавшихся граждан), я лихорадочно перерывал газетные подшивки за те же дни. Так я наткнулся на происшествие с «лесным человеком». И, разумеется, начал собирать информацию о нём из всех возможных и невозможных источников. Ты удивишься, – Ян издал короткий и не без горечи смешок, – до чего иногда удобно быть бомжом. Люди тебя не замечают. Особенно сильные мира сего (точнее, сильные всех тех вариантов, в которых я находился). Для них я – нечто неодушевлённое и прозрачное. Что-то вроде пустого пластикового пакета, носимого ветром. Это имеет свои преимущества. Можно «случайно» услышать и увидеть вещи, совершенно не предназначенные для широкой публики. Твой дядя обладал, несомненно, определёнными способностями. Очевидно, они просто недонабрали до критической массы. Изначально я подозревал именно в нём инициатора, но в конце концов убедился, что куда большее число обстоятельств указывает на тебя. Я, конечно, не сразу узнал, что он приходился тебе родственником, так как у вас с ним разные фамилии. А когда узнал, то ещё один кусочек в мозаике встал на своё место.

Ян помолчал, глядя в костёр, затем поднял глаза и сказал мягко:

– Ты не думай, я не забыл твой изначальный вопрос. О том, почему я тебя преследую и что мне от тебя нужно. Да, я действительно старался ничем себя не обнаружить в лесу. Я всё сомневался, нужно ли мне заводить с тобой разговор. Хоть ты, возможно, не поверишь, но навязчивость – совсем не моё свойство. Я довольно замкнутый человек. И, говоря начистоту, я предпочёл бы контакт в другой обстановке – я надеялся, что ты выведешь нас из этого варианта. Но ты не торопишься этого делать. И я хотел знать почему. – Он снова помолчал, вероятно надеясь на ответ, но Чёрный, казалось, погрузился в свои думы, и Ян продолжил: – Чтобы до конца ответить на твой вопрос, мне нужно задать вопрос тебе: чего ты сам хочешь? Теперь, когда тебе известно, что ты не сумасшедший, что всё, что случилось с тобой – результаты твоего собственного выбора… Теперь, когда ты знаешь, какая сила находится в твоей власти, какой мощный инструмент подчиняется твоему сознанию… Как ты намерен его использовать? Через несколько промежуточных остановок ты завёл мир очень далеко. Что ты собираешься делать дальше?

Чёрный медленно, будто во сне, поднялся на ноги, отряхнул со штанов скрученные сухие травинки, подобрал копьё.

– Спасибо за обед, – сказал он пустым голосом. – Я постараюсь отплатить за него, если… Если мы ещё когда-нибудь встретимся.

Ян, до этого момента наблюдавший молча за его приготовлениями, враз вскочил на ноги:

– Куда ты идёшь?

Чёрный был занят, отодвигая тяжёлую «дверь».

– Ты не ответил – что ты будешь делать? – настойчиво потребовал Ян.

Чёрный справился с сцепленными досками и, шагнув за порог, бросил через плечо:

– Ничего.

Ян последовал за ним:

– Это не ответ.

– Я иду искать людей, Ян. Твоя лекция меня не убедила. – Чёрный замешкался, нацепляя свои самодельные снегоступы.

Ян замотал головой – в раздражённом отчаянии:

– Неправда! Ты сам это знаешь. Ты идёшь не к людям. Ты бежишь от ответа. Бежишь от себя на самом деле.

Чёрный остановился, двинул подбородком, подавляя внезапно поднявшееся раздражение.

– Ты понятия не имеешь… – процедил он, затем задержал дыхание на несколько секунд и закончил уже почти спокойно: – …Даже не представляешь, с чем мне пришлось столкнуться… Не знаешь, почему и ради чего… ради кого… – Он не закончил, просто махнул рукой и снова повернулся, чтобы идти.

– Пусть так, – не сдавался Ян, пытаясь не отставать. Он не взял свои лыжи и теперь вяз в глубоком рассыпчатом снегу. – Но что бы или кто бы ни страшил тебя, прячась от них здесь, в этой пустыне, ты не решаешь проблему, а замещаешь её другой. Ты признаёшь своё поражение, забиваешься в угол! – Ян повысил тон, пытаясь заставить Чёрного обратить на себя внимание. – Ты настолько струсил, что полностью отказался от своего дара. Ты боишься применить его, чтобы хоть сколько-то улучшить хотя бы свои собственные условия существования здесь.

– Дар, проклятие… – безразлично бросил через плечо Чёрный. – Мои проблемы.

– Ты ошибаешься! – воскликнул Ян с горячностью. – Тот, кому дано влиять на судьбу всего мира, не принадлежит себе. И уж тем более не может обращаться с подобным даром как со своей собственностью. Это не медяк в кармане. Ты ответственен, Чёрный. Ответственен! Не только за то, что ты делаешь, но и за то, чего ты не делаешь!

– Может статься, ты больше озабочен твоими условиями существования? – буркнул Чёрный себе под нос, но Ян как-то умудрился услышать его слова.