На пороге

Чёрный не спеша вытер кровь с разбитых губ, поднялся с земли. Улыбнулся иронии. Он перешёл в этот вариант за мгновение до удара.

– Ты ещё мне лыбиться будешь? – перекосило Фёдорова, на лбу у него вздулась вена. – Ты тут останешься в этом лесу, ты ещё не понял?!

– Всё может статься, – философски заметил Чёрный. – Я тоже попробую заняться угадыванием: ГСБ неожиданно перестало мной интересоваться и уведомило вас, что со мной можно делать всё, что пожелаете. Отсюда ваша смелость – это раз. Лана сама позвонила вам, чтобы меня сдать. Это два…

Прошло полчаса после того, как Фёдоров и его обезьяны-телохранители уехали и увезли с собой этого странного парня. Лана бесцельно ходила из комнаты в комнату, цепляясь за одну вещь, бросая её, чтобы заняться другой и тут же бросить и это. Зачем она это сделала? Чтобы упрочить отношения с Фёдоровым? Но она знала, что этот логичный ответ неверен. И чем больше она размышляла, тем больше убеждалась, что верным был самый нелогичный, самый недопустимый ответ, который только можно было предложить: из ревности и обиды. Потому что её отвергли. Отверг человек, которого она совершенно не знала, но который странным образом заставил в ней проснуться все те невыраженные эмоции, которые стремятся найти выражение в каждой девушке или женщине. Для выражения их всегда нужен особый набор условий, собранный в одном. Он оказался этим одним. И тем стал сразу близок и дорог. И чем ценнее он был, тем больнее было его безразличие.

– Саша, – произнесла она тихонько, вслушиваясь в звук, будто никогда раньше не слышала этого имени. Оно вдруг стало словом-приворотом, звуком, полным чистой магии.

Тут же она вздрогнула от тревоги. Фёдоров был одолеваем ревностью. Она с удовольствием наблюдала его бешенство и унижение, когда он понял, что произошло между ней и Сашей. Даже его удар, от которого у неё мгновенно распухла скула, не только не уменьшил, но даже подкрепил её удовлетворение. Ибо ярость его была бессильна отменить случившееся. Тем более жесток он будет с Сашей. И её обида в сравнении с тем, что грозит последнему, была ничтожной.

Она схватилась за телефон, но Фёдоров упорно не отвечал. Боже, какую глупость она сотворила. И всё потому, что Саша сделал акцент на своём долге, игнорируя очевидное. Она вспомнила их разговор. Он говорил что-то об этом ГСБшнике. Она застыла на месте с телефоном в руке, быстро соображая что-то. Затем решилась, нашла в поисковике нужный номер.

– Алло? ГСБ? Это личный ассистент губернатора Фёдорова, можете проверить мой номер по базе. Мне нужно срочно поговорить с одним вашим сотрудником…

Фёдоров молчал, уставившись на Чёрного своими жёлтыми глазами. Он, несомненно, искал подвоха, соображая, кто мог «слить» информацию, и какую ещё, и чем это могло ему грозить.

– А самое интересное, это – три, – продолжил список Чёрный.

– Какое ещё «три»? – нарочито пренебрежительно задал вопрос Фёдоров.

– А три – это то, что настоящий гопник всегда остаётся гопником, в какую ты его форму ни упакуй и какой идеологией ни снабди. – Чёрный слегка кивнул для убедительности и вдруг растянулся на земле.

Фёдоров и оба охранника не успели удивиться этому фокусу. Слившиеся в единую трель очереди из трёх стволов мгновенно поставили точку в биографии губернатора и его подручных. Чёрный подождал немного, не отнимая рук от головы. Раздался ещё один короткий выстрел. Добивают, понял Чёрный. Послышались шаги.

– Ну че, братан, руки помыл? – раздался сверху знакомый голос Родика…

Машина сорвалась с места, круто ускоряясь. Родик, расположившийся рядом с Чёрным на заднем сиденье, окинул его самодовольным взглядом, каким окидывает добычу дикарь.

– Да, я понял, – спокойно сказал Чёрный. – Выигрышные номера.

– О! Давно б так, – оскалился Родик. – Щас поедем ко мне, там билеты и заполним.

Чёрный бросил короткий взгляд на двух парней на передних сиденьях. Бритые головы, небритые лица, пустой взгляд. Судя по внешнему виду, они были ещё менее отягощены условностями общества и моралью, нежели Родик.

– Коллеги? – поинтересовался Чёрный.

– Та не, – махнул рукой Родик. – ГСБ ты щас даром не сдался. Это мой личный проект, понимаешь? – снисходительно пояснил Родик, нажимая на слово «проект».

Чёрный на мгновение прикрыл глаза, затем отвернулся к окну, глядя на быстро мелькающие дома, вывески, перекрёстки. От резких поворотов пассажиров швыряло в стороны, «бэха» ревела, ускоряясь, поджимая, подрезая носы, сдувая прохожих с пешеходных переходов.

– Не гнали бы вы так по городу, – заметил Чёрный и медленным движением пристегнул ремень.

– Слышь, Родик, – обернулся водитель, по виду наиболее «авторитетный», – дай ты ему в бубён, а?

Родик изобразил царственное раздумье.

– Да ему голову нельзя повреждать, – ответил он, – у него в голове вся польза. А вот поломать…