На пороге двадцатого века

– Совершенно верно замечено, – с непонятной тоской произнёс Дроздов и что-то хотел сказать, но его перебил стук в дверь. – Войдите.

– Господин полковник. – Вошедший поручик Потапов держал в руках синюю папку. – Сообщение от генерала Гернгросса.

– Так, очень хорошо, вот они и попались, действуйте, Иван Тимофеевич, – протянул бланк телеграммы Милютину.

Тот, быстро прочитав, попросил разрешения удалиться. А я остался наедине со своими мыслями.

Глава 5

1

Если бы кто-нибудь умел их читать, то очень удивился бы, поскольку царский сатрап и душитель свобод искренне горюет о смерти революционера. На пару мгновений накатила апатия, бездумно глядел в окно и смотрел, как забегали вестовые, зашевелились, собираясь в походные колонны взвода… Достав папиросу и чиркнув, поднёс к её концу горящую спичку. Первая затяжка, говорят, самая вкусная, но только я её сейчас не почувствовал.

Как же ты, Ильич, не уберёгся-то? Глупо, от банальной пневмонии… Чёрт, ведь после Каплан выжил и руководил, эх! Да, мои современники (из XXI века, естественно) поняли бы влёт, что умер Ленин. Старик Крупский, Володька Картавый, да как его ещё ни называли, забывая, что только благодаря ему живут. Именно ЖИВУТ, а не стали белыми туземцами у господ европейцев. Много о нём гадостей наговорили, много мифов создали, но именно он в октябре 1917-го сверг потерявшую берега компрадорскую буржуазию.

Кстати, если кто думает, что Виссарионыч всё одно вытянет страну из той… куда её привели прежние правители, хочу разочаровать: Сосо Джугашвили умер в 1885 году, попав под фаэтон. Проще говоря, нету больше товарища Сталина, вот так! И если раньше у меня был ТЫЛ, и я знал, ежели что, то распасться стране не дадут, то теперь всё, знание будущего закончилось. Даже грядущая война с Японией, в том, что она будет (даже кое-какие документы имеются), у меня сомнений не было. Вот только КАКАЯ она будет, я уже не знаю…

– Господин полковник! – Голос адъютанта вернул меня в реальность. – Все готовы…

– Очень хорошо, передайте, чтобы выступали. – Привычным движением надел фуражку и подхватил карабин, ранец денщик закинет в штабную двуколку. – Действовать, а не заниматься самокопанием, – произнёс я своему отражению в зеркале.

Мимо меня проходила колонна китайцев, несмотря на немного потешный вид, который придавали им платки и соломенные шляпы, очень напоминающие канотье (на такой жаре очень хорошо помогавшие избежать теплового удара), смотрелись они довольно неплохо. Следующая за ними рота Меркулова (так, на всякий случай) щеголяла льняными «бурнусами», кои представляли обыкновенный чехол, крепящийся завязками на бескозырку или фуражку. Ничего нового, источник моего вдохновения можно увидеть на картинах Верещагина, посвященных завоеванию Средней Азии. Вот сводной роте десанта, успевшей догнать нас на станции Луй-цинь-шань-хэ, приходилось хуже всего, моряки в своей форме сильно страдали от жары. Вот тут я и ткнул носом мичмана: забота о нижних чинах лежит на их начальнике!..

Мичман Вырубов, шагавший во главе своего сводного отряда, с тоской ждал привала. Определенно фортуна решила над ним посмеяться. Когда он попал в число счастливчиков (на эскадре много молодых офицеров, а вот в десантные партии требуется не более десяти), втайне мечтал о подвигах и наградах. Мысленно он видел себя во главе атакующей цепи, захватывающей вражеское укрепление.

– Пётр Александрович! – окликнул командир «Рюрика» Сильман. – Мне очень жаль, что именно вас откомандировали к этому. – Скривившись, словно хлебнув рыбьего жира, кавторанг участливо посмотрел на молодого офицера. – Готовьте партию…

Бывшие в кают-компании офицеры, узнав о назначении, в едином порыве собрались обратиться к Сильману, причём кое-кто отпускал такие эпитеты в адрес жандармов, что старшему офицеру пришлось повысить голос, остужая наиболее горячие головы.

– Итак, господа, – произнёс он, когда мичман Игнатьев-3 замолчал. – Вы называете это разными словами, мне в свою очередь это тоже не нравится, но приказ надлежит исполнять.

Если на «Рюрике» к переменам в его судьбе отнеслись с пониманием, то завистники не замедлили «посочувствовать».

– Вас можно поздравить, мичман? – спросил знакомый голос.

– Да, – ответил он, стараясь не показать своего истинного отношения.

Стоящий перед ним поручик Маландин с преувеличенной заботой смотрел на бывшего соперника. Вырубов помнил, как вспыхнули ненавистью глаза пехоты, узнавшей, что в Маньчжурию направляют флотских. Для них это был, можно сказать, единственный шанс резко продвинуться по карьерной лестнице. И его у них отобрали. Зато теперь они непременно осведомлялись, кому ещё оказана столь высокая честь, ведь не каждого пошлют усилить отряд жандармов. От дуэли мичмана уберегла лишь скорая отправка…