На пороге двадцатого века

Засевшие за наспех сооружённой баррикадой цицикарцы удивлённо увидели, как дверь после негромких взрывов начала падать. Правда, замешательство длилось всего секунду-две, и не успела она опуститься, как солдаты открыли огонь по окнам и дверному проёму, полагая, что варвары обязательно полезут… Но русские не пытались атаковать. Вместо людей внутрь влетели пироксилиновые шашки, поверх которых были намотаны куски железа. Взрыв в замкнутом пространстве был страшен: самодельная шрапнель превратила в фарш более половины находившихся там солдат. Выжившие цицикарцы были контужены взрывной волной, и, когда в помещение ворвались русские, сопротивление никто оказать не смог. Захлопали выстрелы, добивая корчившихся на полулюдей… Это, похоже, здорово сказалось на моральном духе засевших внутри солдат и «боксёров»: поднявшаяся от взрывов пыль залезала в нос, разъедала глаза… Кто сидел в соседнем помещении, больше не отзывались.

Из стоявшего напротив здания, стараясь остаться незамеченными, выскользнуло отделение солдат и, прижимаясь к стенам, начало подкрадываться к почте по параллельной улице, посередине которой китайцы соорудили нечто, напоминающее баррикаду. Но едва десяток особо отчаянных солдат попробовал стрелять, высунувшись из-за неё, как тут же по ним отработал пулемётчик со стрелками. Ефрейтор, помнивший, что у него патронов не воз, дал короткую очередь, стараясь помешать нормально прицелиться. Тяжёлые пули выбили щепу из перевёрнутых столов и телег, загнав всех вниз. Больше героев не нашлось, зацепили только двоих (одному хорошо приложило в левое плечо, второй схватился за лицо), остальные успели юркнуть за укрытие, словно ящерицы. Деморализованные плотным огнём солдаты бросились бежать, и подобравшиеся к почте стрелки начали закидывать в окна гранаты. Взрывы сопровождались клубами дыма, но крики были только в одном случае. Проникнув в помещение через окно, бойцы штурмовой группы увидели, что китайцы не стали удерживать здание, а попытались скрыться. Но сразу же попали под огонь «максима», пулемётчик просто провёл стволом туда-сюда, выкашивая опрометчиво подставившихся цицикарцев. Трое убитых и шесть раненых, двое из них были солдатами, другие явно принадлежали к «боксёрам». Добив их, ефрейтор махнул рукой, показывая, что здание необходимо тщательно «зачистить».

Спустя десять минут вторая полурота, нагруженная патронами и пироксилиновыми шашками, начала продвигаться вглубь города. Она, разбившись на отряды, захватила отделение полуказённого банка и начала готовить его к обороне…

– Сергей Петрович. – Потапов появился на КП вместе с запылённым посыльным. – Связной от Суботина…

– Что там у вас? – обратился тот к рядовому, массируя виски. Рядом начштаба попеременно хватал трубки телефонов, связываясь то с первой и третьей ротами, то вызывая артиллерию.

– Ваше высокоблагородие, – вытянулся солдат по стойке смирно. – Взят правый редут, наши потери: один убит и семь ранено, у противника – двадцать три убитыми и ранеными. Пятьдесят четыре пленено. Захвачено два орудия. Левый редут артиллерии не имеет, но отстреливается.

Бомбардируем его из захваченных пушек. Жители и солдаты бегут по северной дороге.

– Немедленно выдвинуть блокирующую группу! Иван Трофимович, пусть возьмут из резерва китайских стрелков и роту солдат штабс-капитана Кныша. При необходимости обстрелять и помнить, что противник любит маскироваться под нонкомбатантов. Поручик, лично сопроводите подкрепление. Исполнять.

– Есть. – Козырнув, оба рванули выполнять приказ.

– Губернатора мы, конечно, не возьмём, – подал голос находившийся тут же Мозес.

Комментировать это никто не стал, хотя ушлый «снабженец» завёл этот разговор неспроста…

– И? – откликнулся Милютин. – Говори, Владимир Исаевич…

– Разбив Шоу Шаня именно здесь, в его городе, мы заставим его «потерять лицо», – усмехнулся капитан. – И соответственно, ему придётся как-то смывать с себя этот позор. Скорее всего, он попробует собрать в кулак все силы и атаковать нас, не считаясь с потерями. Но, думаю, такого подарка он нам не сделает. Попытаться воевать в стиле незабвенного Дениса Давыдова ему не удастся. Остаётся путь хунхуза… или ритуальное самоубийство, но для этого его необходимо напугать возможностью плена.

– Учтём. – Покатал мысль о «ласковой» беседе с пленным Шоу Шанем, но в конце концов отверг её. – Хотя он нужен мёртвый. – И на недоумённые взгляды подчинённых пояснил своё видение ситуации: – Он, конечно, сукин сын, но для местных олицетворяет ВЛАСТЬ. А эта девка, хоть на ней и пробы ставить негде, увы, любит порядок. Потому помереть он должен смертью МЕСТНОГО высокого чиновника и никак иначе. Тогда нас поймут…