На пороге миллениума

— Извини, больше не дали, — съязвила я. Он прочитал второй экземпляр расписки, написанный моей рукой для Жанны, и протянул её назад мне.

— Предельно понятно. Ты положи, пожалуйста, её на мой письменный стол. Вот ключи от квартиры, отдыхай, жди нас. Я постараюсь разрешить эту проблему и быстро вернуться. Всё будет хорошо.

Я поднялась на нужный этаж. Сердце словно сковало предчувствие чего-то страшного. Войдя в пустую квартиру, зажгла свет и обошла все комнаты. Тихо, чисто, одиноко. Вдруг зазвонил телефон, я кинулась к нему в надежде, что это Лёля.

— Алё! — я услышала тихий встревоженный голос мамы, — это ты, Никочка? Почему не звонишь? Мы с папой не в себе?

— Мамочка мы только вошли, — ответила я растерянно, — только разделись, всё хорошо. Долетела, доехала, завтра с утра по делам. Я буду звонить. Не переживайте.

— А как Лёлечка? Я вчера ей звонила, что-то её голос мне не понравился.

— У неё мигрень, она в ванной. Ничего, не переживай мамуль, спокойной ночи.

Я старалась говорить бодрым голосом, боясь раскрыть настоящее положение дел. Успокоив маму, я прошла в кухню и заварила себе кофе.

Пролетело ещё часа три. Ожидание становилось невыносимым. Закутавшись в Лёлькин любимый мохеровый плед, я ходила как заводная из комнаты в комнату. Подождав ещё час, решила позвонить домой Глебу. К телефону никто не подходил. Спит, или дежурит? Скорее всего, он у меня. Знает, что я ему котлет наделала впрок! Пока они не закончатся, будет у меня жить. Обжора!

Я набрала свой домашний номер телефона и только минут через пять услышала сонный голос Глеба:

— Алё!

— Ты у меня?

— Ника это ты? Ещё позже не могла обо мне вспомнить?

— А самому позвонить? Как?

— А чего звонить? Думаю, чего я буду мешать вам? Не хотел отрывать тебя от общения с сестрой. Ладно, не сердись! Поздно приехал, думал, вы уже спите. Как долетела?

— Глеб Лёля пропала!

Расплакавшись, я рассказала всё то, что узнала от Анатолия. Глеб долго молчал. Потом, отошёл от аппарата, взять сигарету. Закурив, задумчиво проговорил:

— Сходи, посмотри, его вещи на месте?

— Чьи вещи? — удивилась я.

— Не мои же!

— Ты думаешь, и его похитили? — жар опять накрыл меня волной, я сбросила плед на пол и побежала в кабинет Анатолия. В шкафу лежали и висели вещи Анатолия. Я посмотрела внимательно на письменный стол, как всегда на нём был порядок. Открыла внутренние ящики — в них тоже лежали какие-то бумаги.

— Глеб всё как всегда. Все вещи сложены стопочками и аккуратно лежат на своих местах.

— Откуда ты знаешь как всегда? Ты что его вещи и раньше проверяла?

— Ты чего? Думай, что говоришь! — возмутилась я.

— Да я, в отличие от тебя думаю. Не верю я вашему Анатолию. Что-то всё это не чисто. Не верю я, что он поехал за Лёлей с неполной суммой выкупа. Эти люди по таким правилам не играют. От них даже если все деньги привезут, не факт, что живым уйдёшь, — задумчиво рассуждал Глеб.

— Ты в своём уме? Ты соображаешь что говоришь? — вспылила я.

— А ты немедленно возвращайся домой! Слышишь? Тебе нельзя оставаться в этой квартире! Вдруг и, правда, их похитили. Вдруг эти бандиты действительно существуют, и рассчитывали заполучить большую сумму. Неизвестно, что будет дальше. Если, правда — это люди группировки, то могут вернуться в любую минуту! Ника — это не шутки! Если это бандиты, они разбираться не будут кто ты и что ты! А то, что Анатолий барыга — это факт. Но не факт, что взяв деньги у тебя, он их отдал им. А если считать, что их обоих похитили, то так могли сделать только настоящие беспредельщики!

— Не кричи. Ты думаешь, о чём говоришь? Как я могу вернуться?

— Слушай, а где Наташа?

— Наташа уже давно живёт с мамой Алика. С первой свекровью Лёли. Не думаю, чтобы бандиты знали о существовании Лёлиной дочери.

— Ты меньше думай, делай, как я тебе говорю. Можешь прямо сейчас поехать к ним? А завтра, чтобы была в Ростове! Поняла?!

— Нет, я не поеду никуда, мне страшно выйти на улицу, ночь. Всё завтра. Всё Глеб, у меня голова гудит, давай до завтра.

Я не знала что делать, что предпринять. Пойти и сообщить в милицию? Глеб прав, скажут — уехали муж с женой, в конце концов, убежали в Украину, а мне не захотели докладывать. Трое суток не прошло, люди взрослые, должны денег. Конечно, разбираться им не досуг. Против Прохора ничего нет, да и в милиции у них, наверняка есть свои люди, раз даже судьи под их дудочку поют и пляшут.

— Всё! Всё завтра, — я открыла Лёлькин бар, где у неё всегда стоит «Otard»,

— Лёлечка, объявись, сделай так, чтобы эта странная история закончилась, — приговаривала я, кутаясь в тёплый пушистый плед.

Меня не отпускал озноб. Неизвестность всегда пугает. Но когда в неизвестность уходит родной и близкий тебе человек, это очень страшно. Я сделала пару глотков коньяка, думая согреться и успокоиться. Но выпитый коньяк никакого действия не произвёл.

— Как так случилось, что наша Лёлька попала в эту беспредельную карусель? — думала я, лежа на диване. Что произошло?