На пороге миллениума

— Глупая ты Ника! Это не возвращается, потому, как молодость не вернуть, даже выпив таблетки Макропулса. Хорошо, что всё это было! Есть, что вспомнить, — говорил задумчиво Алик.

— Ты жалеешь, что уехал в Штаты?

— Там жалел, что уехал один и очень себя ругал за это. Но теперь я понял и знаю, что сделаю всё, чтобы Лёля уехала со мной. И Наташу заберу. Но ты не думай, мы не навсегда. Понимаешь, я учёный. У меня очень мало времени и нет никакой возможности работать здесь. Посмотри, что делается. Нас, можно сказать выдворяют из страны любыми путями. Как, я мужчина, который обязан содержать жену, могу делать науку на эти гроши. Какое образование я смогу дать своей дочери? Это хорошо, что не нуждаюсь в жилплощади. А вот со мной приехал учёный из Сибири. Ни жилья, ни денег, ни зарплаты. Весь институт продали с потрохами. А я должен работать. Наука не может стоять на месте и ждать, когда в России что-то изменится. Хотя, я жду изменений и очень надеюсь, они будут. Россия не тот материал, который можно мять, сжимать до бесконечности. Когда-то, но произойдёт очистительный взрыв, который сметёт всю нечисть вокруг. Думаю, я дождусь этого. А сейчас. Мои мозги должны работать. А чтобы они хорошо работали, я заберу своих девочек, увидишь, всё равно заберу с собой.

— А если они не захотят?

— Я очень постараюсь их убедить. Ты знаешь, попав туда, я понял, что не всё так просто. Но пока, чтобы содержать семью, занимаясь тем, без чего я не мыслю своей жизни, я могу только там. Чтобы не лицемерить жить так, как там, мне очень хочется здесь, в России. Меня в Америке держит прекрасная работа, без которой я не представлю своего существования. Имея которую я как мужчина, как мужик могу содержать свою семью, дом, помогать маме. Повторюсь. В России на данный момент, у меня никаких перспектив. Если бы я нужен был своей Родине как учёный, пусть за меньшую оплату, то остался бы тут без всякого сожаления. Не могу я продавать, менять. Я учёный! Я хочу заниматься тем, чему меня учили. В конце концов, мне нравится заниматься этим. Не думай, я не работы боюсь. Страшно жизнь прожить впустую. Ты понимаешь меня?

Разговаривая, мы не заметили, как появился разъярённый Макс, слегка подталкивая впереди себя худую небольшого росточка нищенку. Услышав его рассказ, Алик поспешил к телефонным автоматам. Доложив моему папе всю обстановку. Решено было, что мы едем за Лёлей, а папу отправляем в больницу узнать где, как и что со Светланой.

— Берём машину, — командовал Максим, — ловите такси, — кивнул он мне, продолжая крепко держать Аньку.

Сев в автомобиль, мы помчались на другой конец города.

Услышав от Четвертушки, что Ванечка опять находится в этой страшной квартире и ему грозит опасность, Лёля только на улице поняла, что она не знает адреса, где раньше находилась вместе с мальчиками.

Но, не успев ничего сообразить, что ей делать дальше, она неожиданно почувствовала, как кто-то сильно сжал её за локоть и потащил к рядом стоящей у обочины машине.

— Милая ты что решила, что от нас можно просто так взять и уйти? Прикидываться непомнящей надумала. Ладно, приедем, разберёмся с тобой.

Сиплый говорил ещё что-то, но Лёлин слух не улавливал, ни его угроз, ни обещаний покалечить. Она думала только об одном, как обезопасить Ванечку и Васю, что с ними будет и как можно убежать от этих страшных людей.

Войдя в квартиру она, оттолкнув стоящую на пороге толстую Райку, кинулась в комнату:

— Ванечка, Ванечка! — звала она, но чей-то удар свалил её на пол.

— Ванечку тебе, вот получай, добегалась? На, получи!

Лёля закрыв голову руками, лежала на грязном полу. Райка и Анька не жалея сил били её ногами по телу наслаждаясь беспомощностью пленницы.

— Всё, хватит! — крикнула, пытаясь остановить разъярённую Аньку Райка.

Раскрасневшаяся и довольная Анька подошла к вечно пьяному Федюне.

— Чего сидишь, бездельник! Наливай! — она протянула ему грязный стакан. Выпив залпом ужасно пахнущей дешёвой водки, икнув и утерев рот рукавом грязной кофты, она опять подошла к Лёле, которая закрыв глаза, сидела у стены.

— Что московская фря, получила? Ненавижу вас чистеньких! В грязь, в навоз вас всех бы закатать, чтоб от вас так же как от нас вот этим дерьмом воняло, — орала она.

Её успокоил Федюня, взяв её своей большой пятернёй за шиворот линялой кофты, он отшвырнул быстро захмелевшую озлобленную особу на свободный топчан.

Лёля сидела у стены, обняв колени руками. Опустив голову и закрыв глаза, она пыталась сосредоточиться, чтобы подумать, что делать дальше. Но в голове крутилась только одна мысль:

— Где может быть Ванечка? Пусть с ним будет всё хорошо! Господи, помоги малышам! За что им не видавшим жизни такие испытания? Господи, неужели ты видишь эти муки и ничем не можешь им помочь?

За своими тревожными молитвами и думами Лёля не заметила, как квартира наполнилась людьми, суетой и шумом. Больше её никто не трогал. Не замечал. Разве что Федюня как-то подозрительно смотрел водянистыми глазами, противно облизывая при этом свои вечно побитые в ранках губы.