На пороге мира

Было заметно, что это обстоятельство бывшего кадета очень расстраивает.

– И это тебя остановит? – приподнял бровь в скептическом жесте Сомов.

– Да, – серьезно ответил Жестянкин. – Сашка – мой друг. И это очень много для меня значит.

– Только друг? Ничего больше?

– Именно, полковник, именно. Если ты про секс и романтику, то скажу прямо – не было ничего между нами. Я слишком ее уважаю, чтобы так поступить.

– С трудом верится, – ответил немного расслабившийся Сомов.

– Дело твое. Не собираюсь ничего доказывать. Я сказал – ты услышал. Точка. Живи, полковник, – припечатал Сомову к груди старомодную папку с бумагами Жестянкин и прошел мимо.

Сделал он это как-то так, не быстро, не медленно, что Сомов не смог отреагировать и как-то защититься либо оттолкнуть руку бывшего кадета.

Мужчина взял переданную ему папку и недоуменно на нее посмотрел.

– Полковник! – прозвучал отклик отошедшего на несколько шагов Жестянкина. Сомов обернулся. – Лови, кажется, это твое, – и юноша кинул что-то маленькое. Полковник автоматически поймал. Затем раскрыл кулак и увидел в нем колпачок от той самой ручки, что протекла чернилами сегодня в сейфе его кабинета. Сомов недоуменно поднял глаза, но переулок был уже пуст в обе стороны. Никого. А в следующее мгновение включились все три «испорченных» фонаря.

Сомов убрал колпачок в карман и открыл папку. Несколько минут он вчитывался в строки, затем прислонился спиной к фонарному столбу и медленно по нему съехал.

В папке было всё: вся грязь, все мелкие и не очень грешки Сомова и его подчиненных, за которые ему пришлось бы нести ответственность, все финансовые документы по растратам и нецелевому использованию средств, по списанию боеприпасов и вооружения с военной техникой, по даче взяток и «магарычей» разнообразным проверяющим, контролирующим и должностным лицам. Всё! Каждая мелочь, казалось бы, давно и надежно упрятанные в воду концы… Где, когда, сколько, за что, с кем и кому.

Отдай Жестянкин эту папочку не Сомову, а военному прокурору, и Сомов пошел бы под суд в тот же день. И не один Сомов, что только ухудшило бы положение. Не то чтобы нынешний начальник училища был настолько плохой человек, взяточник, растратчик и преступник. Нет, ни в коем случае. Наоборот, он был намного честнее, порядочнее и добросовестнее большинства. Но дело в том, что работал-то он в системе. С этим самым большинством. А система во все времена работала по принципу «не подмажешь, не поедешь». И соответственно, чтобы делать что-то, что угодно, просто чтобы держать на плаву училище и себя, приходилось обходить, заступать, преступать, мутить…

По-человечески он ничего плохого не делал. Но прокурор судить будет не по-человечески, а по закону…

Вот уж действительно, не подвела «чуйка». Жестянкин…

Ведь не одного дня работа в этой папке. Даже не одного года. Выходит, этот твареныш затаил злобу на Сомова с самой первой встречи… Значит, воспринял предупреждение полковника не по-детски серьезно. И все эти годы копал, собирал, следил… Можно сказать, держал пистолет у затылка полковника, ожидая лишь малейшего повода, чтобы «спустить курок»… Не зря каждый раз, когда Сомову случалось общаться с Жестянкиным, у полковника возникало ощущение, что он держит в голых руках скорпиона или смертельно ядовитого паука. Одно неосторожное движение – и укусит.

И вот он «укусил». Точнее, всего-навсего «показал жало», но Сомову этого хватило.

Полковник полез в карман за платком и наткнулся на колпачок, что кинул ему на прощанье бывший кадет. Он достал этот колпачок и присмотрелся. В колпачке лежала записка: «Папка существует в единственном экземпляре. Все данные, что в ней, удалены из всех баз данных СИБ и надзорных органов. Живи, полковник. Скажи спасибо дочери. Если б не она…»

Вот так вот… «Удалены из баз СИБа и надзорных органов». Совсем непростой кадет был Жестянкин. Не просто так его СИБ при поступлении пропустил. Не просто так… И тут Сомова прошиб холодный пот: удалены! Это значит, что они там были! Значит, руку на его горле держал не только Жестянкин. Все эти годы он, полковник Сомов, был под колпаком у безопасников, даже не зная об этом, думая, что все шито-крыто…

Сомов медленно поднялся и походкой усталого, старого человека поплелся домой, где ждали любимая жена и не менее любимая, а как недавно выяснилось, еще и очень любящая дочь, отведшая от отца «жало скорпиона» – страшного мальчика с глазами ангелочка, Жестянкина Л. В.

На следующий же день собственноручно написанный рапорт полковника Сомова с просьбой об отставке лежал на подписи у командующего округом.

Глава 23

В летней открытой кафешке за одним из столиков, попивая сок, сидела девушка в легком светлом платьице и широкополой белой шляпе, с умными карими глазами и упрямо вздернутым носиком. На вид ей было около шестнадцати лет.

К ее столику подошел парень в светлых рубашке и брюках. На голове у него была плетеная соломенная шляпа, сделанная по типу ковбойских. Он, не спрашивая разрешения, отодвинул свободное кресло и с наслаждением в нем развалился, приспустив на глаза шляпу.

– Сань, закажи мне соку, а?