На пороге мира

– Кадет я недоучившийся. Училище армейской контрразведки и спецсвязи. Отчислен. Контракт разорван. Так что сейчас я никто. Просто скрипач, ехавший на Ривьеру с девушкой.

– Слишком круто для простого скрипача…

– А я не простой! Я талантливый! – рассмеялся Леонид.

Как раз в этот момент таймер начал отсчитывать последнюю минуту из ультиматума. Жестянкин положил руки на рычаги штурвала, плавно, без спешки, нежно, но уверенно, как в другие дни клал на грудь своей любовницы. Лайнер не дернулся, не вздрогнул, почти не сместился. Но приборы показывали, что шасси убрано, двигатели вышли на малую мощность и сейчас вся громада лайнера висит на них в паре метров над покрытием космодрома.

Леня передвинул другой рычажок на несколько делений, выставляя его в понятную ему одному позицию, и искусственная гравитация буквально вдавила всех находящихся на борту людей в кресла.

Время вопросов кончилось.

Глава 44

Лайнер начал приподниматься на стартовых антигравах и разгонных двигателях одновременно, но делал это неправдоподобно медленно, словно эти две движущие силы не помогали друг другу, а наоборот, мешали. Притом, если судить по дрожанию воздуха под корпусом, разгонные движки были уже чуть ли не на маршевом режиме.

Корпус пошел «волной» и засеребрился активированным ферритовым слоем.

– Время вышло. Вы упустили свой шанс… – раздался по громкой связи на весь космодром веселый, звонкий, почти детский голосок.

– «Дождик, дождик, хватит литься, Леня хочет веселиться!!!» – опять весело и задорно прокричал этот голос. А потом зачитал английскую версию:

Rain, rain,
Go away!
Come again another day.
Daddy

wants to play.Rain, rain, go away!

При этом с каждым словом детской песенки нарастал градус безумия, и после завершения короткого четверостишия тех, кто его слышал, уже реально продирал мороз по коже.

– Упс! – раздалось восклицание одновременно с резким боковым рывком лайнера.

Тяжелую машину с большим ускорением кинуло вбок на скопление техники, которую ферритовым бортом буквально размазало и размололо по покрытию космодрома. Инерция потащила лайнер дальше на вышку радара и пеленга, причем скорость все нарастала.

Вышку снесло, словно карточный домик. Резко врубились маневровые, и космолет вроде бы начал выравниваться, но не удержался, и его снова кинуло, теперь уже в другую сторону.

Над космодромом заорала и тут же отключилась сирена. В воздух начали подниматься боевые флаеры с крупнокалиберными лазерными пулеметами. Ракетные установки экстренно начали приходить в боевую готовность. Суматошно и беспорядочно забегали люди.

– Йаху!!! А… сия…тинна, мне дали порулить!!! – раздался все тот же голос, но уже полный запредельного, бешеного, радостного восторга, в тот момент, когда лайнер, все так же несущийся прямо на ракетные установки, начал заваливаться на крыло, чуть не срезая им верхний слой дорожного покрытия.

А потом вновь зазвучала та же детская песенка, ритмично декламируемая звонким, почти детским голосом, набирающим с каждым словом накал и градус безумия, как и в первый раз, но теперь одним четверостишием не ограничилось. Песенка была длинная…

Rain, rain,
Go away!
Come again another day.
Daddy

wants to play.

Rain, rain, go away.

Rain, rain,
Go away!
Come again another day.
Mommy wants to play.

Rain, rain, go away.

Rain, rain,
Go away!
Come again another day.
Brother wants to play.

Rain, rain, go away.

Rain, rain,
Go away!
Come again another day.
Sister wants to play.

Rain, rain, go away.

Rain, rain,
Go away!
Come again another day.
Baby wants to play.

Rain, rain, go away.

Rain, rain,
Go away!
Come again another day.
All the family wants to play.

Rain, rain, go away!!!!!!!