На пороге прошлого

Он протянул маленький свиток, который принесла почтовая птица, и Танияр, забрав его, углубился в чтение. Впрочем, оно было недолгим. После передал послание мне. Я опустила в него взгляд, но тут же вновь посмотрела на мужа. Он поджал губы, на скулах заходили желваки, и ладонь с силой опустилась на стол. Посуда жалобно звякнула.

– Прости, Ашити, сегодня я не смогу быть с тобой и Тамином, – посмотрев на меня, произнес супруг.

– Что ты намереваешься делать? – спросила я.

– Убрать нарыв, пока гноем не покрыло всё, что мы имеем, – ответил дайн.

Я прижала ладонь к груди, где взволнованно билось сердца, после посмотрела на послание шыкема Илана и поспешила за Танияром, который уже выходил из гостиной в сопровождении тэр-ердэма…

Глава 21

– Чего случилось-то?

Я оторвала взгляд от места, где только что закрылся портал, после перевела его на Сурхэм, которая стояла рядом со мной, поджала губы и поспешила обратно в дом. Я должна была видеть, что будет происходить. Слишком велико было мое волнение, чтобы я могла спокойно заняться своими обычными делами.

– Да что случилось-то?! – крикнула мне вслед Сурхэм. – Илгизиты, что ли, пошли?

Обернувшись, я бросила на ходу:

– Хуже.

– Что может быть хуже? – вопросила обескураженная прислужница, и я ответила одним словом:

– Предательство.

Ворвавшись в дом, я поспешила в кабинет. У меня потряхивало руки от тревоги и негодования. Негодяи! Мерзавцы! Как можно устраивать всю эту мышиную возню, когда на кону само существование Белого мира?! Возможно, даже не только нашего осколка, но и всего того, что существовало за его пределами! Как можно соперничать и соревноваться, если платой за это станет жизнь всех, кого ты знаешь? К чему лелеять собственное самолюбие, если вскоре его попросту не останется? Ничего не останется!

Во мне всё клокотало, и хотелось хоть как-то выплеснуть негодование, чтобы наконец-то выдохнуть и взять себя в руки. Однако вбитые некогда матушкой догмы мешали сделать это каким-нибудь варварским способом, например разбить тарелки или же швырнуть через весь кабинет писчие принадлежности. Да и относилась я к своему рабочему инструменту с почтением, чтобы так обойтись с ним. А бить тарелки мало того, что непозволительно для дамы высокого рождения и прекрасного воспитания, так это еще и обидело бы Сурхэм.

Потому я просто вошла в кабинет и на несколько минут застыла перед портретом своего мужа. Остановив на нем взгляд, я медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. Однако не преуспела и, выругавшись на родном языке, поспешила к своему креслу. Уже усевшись, я вновь поглядела на портрет Танияра и пробудила подарок Белого Духа…

Дайн сидел на стуле с высокой спинкой, и лицо его было… безмятежно. Даже сложно было поверить, что всего несколько минут назад он воплощал собой саму ярость. Я знала, насколько Танияр был взвинчен известиями, полученными от шыкема, но сейчас могла лишь рукоплескать выдержке супруга, потому что даже я сейчас готова была поверить в его обманчивое спокойствие и даже дружелюбие, легко читавшееся по легкой улыбке и в глазах.

За спиной Танияра стоял Элькос. Лицо его казалось отрешенным, будто магистр сейчас витал в далеких далях и всё, что творилось вокруг него, хамче ни в коей мере не касалось. Я бы даже сказала, что он откровенно скучал, но вряд ли это было так, потому что тому не было ни причины, ни повода. Я успела заметить, как по его виску, словно капелька пота, скользнула белая искра и скрылась за распущенными светлыми прядями. Маг был вовсе не отрешен.

Кроме хамче и дайна, в незнакомой мне комнате присутствовал еще один человек, и его я легко узнала. Это был Уриншэ – старший каанчи тагана Холодный ключ. Он сидел напротив гостя и был единственным здесь, кто явно ощущал неловкость. Это было хорошо приметно, особенно наметанному взгляду придворного и даже где-то интригану, то есть мне. Каанчи улыбался, но взгляд всё время скользил мимо дайна. Иногда он поглядывал на Элькоса и тогда начинал ерзать. Да, ему было что скрывать… или чувствовать свою вину.

– Что привело тебя, дайн Танияр, в Холодный ключ? – спросил Уриншэ.

– Друг может прийти без приглашения, – улыбнулся Танияр. – Я бы раскрыл тебе объятия, если бы ты вошел в Иртэген. А ты мне, выходит, не рад?

Каанчи улыбнулся в ответ, но улыбка вышла натянутой. Он снова поерзал и ответил:

– Конечно же, я рад тебя видеть, Танияр. Но ты говорил, что сегодня не покинешь своего дайната, потому я удивился.

– Хочется еще раз удостовериться, что всё идет, как задумано, – сказал мой супруг и подался вперед. Взгляд его остановился на собеседнике, и Танияр спросил: – Ведь всё идет так, как задумано, да, Уриншэ? Ничего не изменилось?

– А что может измениться? – чуть помедлив, произнес каанчи и поднялся со своего места.

Дайн последовал за ним взглядом и едва приметно усмехнулся. Он снова откинулся на спинку стула, вернув себе расслабленную позу. Танияр в отличие от каанчи не нервничал, он был по-настоящему зол, но продолжал скрывать свое состояние.