На пороге прошлого

Он растирал кончики пальцев, будто они занемели, потом тряхнул рукой и опять поглядел на вход в пещеру, явно не спеша узнать, чего я от него хотела. А я и сама сейчас уже не могла вспомнить, о чем собиралась спросить. Зато мысль моя получила новое направление и осознание – кажется, мой сын защищен от воздействий илгизитов. И это было прекрасной новостью. Хуже было иное: причинить ему вред без всяких чудес оставалось возможным. Может быть, для илгизитов Тамин был недостижим, но оставался Архам, а он подчинялся махиру.

Можно было бы понадеяться на то, что и он не сможет прикоснуться к моему сыну, если бы не Архам вынес его из Иртэгена, а после сжал пальцами маленькую шейку.

– Проклятие, – пробормотала я себе под нос, вновь вспомнив то, что едва не сделал деверь.

И вроде не виноват, потому что не принадлежит себе, но… Мотнув головой, я попыталась отогнать жуткое воспоминание и перенаправить размышления на что-нибудь иное, хотя бы на откровения махира. Однако мысль, едва мелькнув в сознании, была всё навязчивее, крепла и наливалась силой. И чем четче она становилась, тем меньше терзало меня страшное видение из недавнего прошлого, и на Архама я смотрела уже без содрогания и неприязни.

А ведь он и вправду сейчас единственный, кто не является илгизитом… Кроме нас с Тамином, разумеется. И единственный, кто может как причинить вред, так и принести пользу. Если и искать в ком-то защиту, то только в нем. Правда, сознание его спит, да и врагов слишком много, даже больше, чем было на лестнице. И урхов рядом уже нет. Но зато есть подручные и махир, и бальчи не ведомы ни страх, ни жалость. Они слепые клинки в руках Алтааха и сдохнут послушными псами, едва он щелкнет пальцами.

Впрочем, переживать об опасности для Архама не имеет смысла, пока его разум в руках махира. У меня нет ни сил, ни возможности вернуть его. Такое только во власти Белого Духа, возможно, еще моей названой матери и Элькоса, но не моей. Я самая обычная женщина, не наделенная никаким могуществом. У меня нет талантов, совершенно нет, кроме разве что пылкого нрава, настойчивости в устремлениях и желании сделать жизнь людей, окружавших меня, счастливее и лучше. Вот если бы…

Мои размышления прервал крик. Надрывный, полный отчаяния и боли крик разнес вдребезги благословенную тишину священных земель. А следом за ним покатился жуткий рев, от которого заледенела кровь в жилах. И вновь закричал человек, но вопль его оборвался на высокой ноте, и перед пещерой воцарилось молчание.

Гулко сглотнув, я повернула голову и посмотрела на махира, но он сейчас вовсе не обращал на меня внимания. Сузив глаза, Алтаах наблюдал за входом в логово, откуда так никто до сих пор и не вышел. Зашли шестеро бальчи… значит, на шесть охранников стало меньше?

– Ты куда нас привела? – без всяких эмоций спросил илгизит.

– Куда ты хотел, – ответила я, очень надеясь, что голос мой не дрожит.

И вот теперь махир обернулся ко мне. В глазах его не было гнева, желваки не ходили на скулах, но мне не верилось в его спокойствие. И пусть пока его намерениям толком ничего не угрожало, но первая трещина в монолите убежденности уже, кажется, зазмеилась. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

– И куда я хотел? – с искренним любопытством спросил Алтаах.

Он не спешил уйти от места, где погибли его «тени», похоже, попросту ничего не опасался. А мне вот было не по себе. И от взгляда илгизита, и от близости того, кого пробудили бальчи своим бестактным вторжением. Невольно отступив, я наткнулась спиной на живое препятствие. Оборачиваться не стала, понимая и так, что это один из подручных, потому что деверь продолжал стоять на своем прежнем месте.

– Ты… – я медленно выдохнула, собираясь с силами, а после продолжила: – Ты хотел знать, откуда я появилась. Вот это место. Я попала сюда, отсюда же отправилась обратно в родной мир.

Коротко вздохнув, Алтаах улыбнулся и укоризненно покачал головой.

– Я ведь знаю обо всем, Ашити, и ты это понимаешь. Разум Архама для меня что шахасат. Ты обманула меня, зачем?

И я вдруг ощутила прилив возмущения. В чем, прошу простить меня великодушно, я была не честна? Разве же он сам произнес вслух, чего желает? Нет! Всё, что было сказано, – это «веди». И я привела!

– Я совершенно не желаю слушать абсурдных обвинений, – заносчиво произнесла я, вздернув подбородок. – Ты желал попасть на священные земли, и мы на священных землях. Ты сказал – веди, и я вела. Ты спросил – тут? И я ответила – да. В чем мой обман? Когда-то ты спрашивал, в каком месте Белого мира я появилась. И раз уж не было иных уточнений, то я и руководствовалась теми твоими желаниями, о которых знала в точности. Вот та пещера, в которую я перенеслась и из которой снова попала в родной мир. Ты о ней спрашивал, ты сюда хотел, я исполнила твое желание.

– Но здесь нет врат, – по-прежнему благожелательно ответил махир. – Ты это знала, как знала, что я хочу попасть именно к вратам. Ты слишком умна, Ашити, чтобы я верил тебе.