На пороге унии (станем ли мы монофизитами?)

В. Болотов справедливо заметил, что "опыты унии способны только увеличивать спор, а не производить мир" 26 . Поистине, ища мира с дальними, шамбезийские переговорщики теряют мир с ближними. Ища соединения с давно ушедшими, они порождают новый раскол в самих православных Церквах. Впрочем, слово раскол здесь в точном своем смысле неприменимо. Раскол - это разделение в единомыслящих. То, что произойдет в России, если документы Шамбези будут утверждены, лишь по внешности будет расколом. На деле произойдет вероучительное разделение на православных и новых униатов. Афон не принял шамбезийской унии. Неужели церковная история совсем не подсказывает, что мнение Афона значит для православного народа и духовенства больше, чем постановления любого ученого совета? В России в случае принятия иерахией унии просто повторится украинская церковная ситуация 1992 года.

Конечно, читая шамбезийские документы, можно пожалеть о столь далеко зашедшей секуляризации профессиональных "богословов", к числу которых нельзя не отнести и наших "подписантов". Но нельзя пожалеть и о нашей современной церковной жизни, где важнейшие вопросы веры отдаются на откуп узкому кругу людей, не любящих и не ценящих Православие в его духовной уникальности и в его многовековой, поистине апостольской аутентичности 27. Нас беспокоит не только то, что тремя представителями нашей Церкви были подписаны документы в Шамбези. Нас беспокоит то, что ничего не сообщалось ни о какой альтернативной экспертизе решений 1989-1990 гг. со стороны Русской церкви и ее Духовных Академий и иных богословских учебных заведений.

Может быть, на недоумения, отмеченные нами, был найден ответ в ходе многолетних переговоров. Но почему он не был опубликован? Слишком много недоговоренностей в увидевших свет публикациях. Например - можно ли соединяться с общиной, имеющей полуторатысячелетнюю историю, не зная, сохраняет ли она верность всем своим вероучительным книгам, соборам и учителям. Ведь если сохраняет - то эти соборы, книги и учителя становятся - нашими. Можем ли мы знать - какое наследство принимаем? Несомненно, позиция монофизитов эволюционировала. Но от каких именно позиций монофизитов VII-VIII веков отреклись современные "нехалкидонские богословы"? Будем ли мы теперь вслед за монофизитами поминать - "иже во святых отца нашего Диоскора"? Или, может, чтобы не нарушать с таким трудом достигнутого нового церковного мира, православным надо теперь устранить какие-то формулировки и термины из своего обихода? Имеем ли мы по-прежнему право строить свое богословие на преп. Максиме Исповеднике? или мы обязаны отныне следовать учению "Отца Церкви" Диоскора? Думал ли кто-нибудь над тем, что оправдание монофелитства автоматически подвигает нас к унии с католиками, ибо монофелитство - единственная ересь, получившая официальную поддержку с Римской кафедры (папа Гонорий), а, значит, оправдание монофелитства сильно укрепляет римские притязания на догматическую непогрешимость папы? Без ответа на эти вопросы ратификация шамбезийских договоренностей была бы просто непонятным и непростительным богословским хулиганством.

Слухи о программе предстоящего Архиерейского собора, ставшие непосредственным поводом настоящего письма, могут не подтвердиться, но думаем, что и в таком случае стоило бы Вам написать. За пределами Русской церкви мы видим, что с 1993 г. наступила пора выполнения предписания конференции в Шамбези о том, что "Способ снятия анафем должен быть выбран каждой Церковью индивидуально", - так что если не сейчас, то вскоре Русская церковь не избежит необходимости высказаться. И поэтому мы сочли своим долгом доставить сейчас иерархии и богословской Комиссии в Вашем лице некоторые материалы, которые помогли бы им судить о предмете с большей независимостью от тех профессоров, что из своих поездок на Запад привозят в Россию ереси Востока.

Впрочем, у сложившийся ситуации есть и благая сторона. Поскольку договоренности в Шамбези считаются "всеправославными" - это означает, что в случае отказа Русской Церкви от их ратификации, они так и не вступят в силу. Грех останется грехом для людей, лично подписавших эти документы, но он все же не разрушит семью Православных Поместных Церквей. Если сегодня Русская Церковь проявит мудрость и трезвость, верность церковному Преданию, она сможет спасти Вселенское Православие. Если таков Замысел Божий - так и будет.

Испрашивая Благословения и молитв

Вашего Высокопреосвященства

Василий Лурье

преподаватель Санкт-Петербургского Института богословия и философии.

диакон Андрей Кураев

декан философско-богословского факультета Российского Православного Университета св.Иоанна Богослова.

1 Заболотский Н.А. "Богословское и экклезиологическое значение Вселенских и поместных соборов Древней Церкви". // Богословские труды. №5, М., 1970. С.244.

2 Заболотский Н.А. К диалогу о Халкидонском Соборе. // ЖМП. 1970, №10, С.41.

3 И.В. Богословие или опасное суесловие? // Вестник Русского Христианского движения. №121, Париж, 1977. С. 347.