На пороге вечности

…Откуда-то сверху ударила фиолетовая молния, взметнув фонтан земли и камней. Зашипел раскаленный воздух.

— Назад, Дрю! Именем Эфга, назад! — отчаянно закричал Брон. Не теряя времени, он плюхнулся на землю в привычную для себя позу. — Ну, ублюдочный фокусник, пришло тебе время умирать!..?

…Рач — яроттский маг, которому был адресован этот вопль, сконцентрировался, готовясь послать вниз еще один Луч Смерти… Но вместо этого он вдруг дико вскрикнул: вокруг него начало расползаться кольцо изумрудного огня…

…Жгоро, рухнув на колени, отчаянно ругался. Трээда неподвижно распласталась на земле. Дгор схватил ее за руку… Нахмурился — что-то не так!..

— Стойте!

— Тейра и Сторд послушно остановились. Гном исподлобья глянул на них:

— Это самое… Она… Того…

— Оставь ее! — крикнула Тейра. Из ущелья уже выбегали яроттские солдаты.

— Но…

Это приказ! — отчеканила эльфийка.

— Глупая ваарка… — прошептал дгор. Смахнув непрошеную слезу, он устремился к лесу. — Бежим!

Услышав крики, та-год выглянул на открытое пространство. В следующую секунду прямо на его глазах Брон исчез в вихре серебристых искр. Та-год ошарашенно замер…

…Сторд скрипнул зубами: его плечо пронзила стрела.

— Вперед! — Тейра, подтолкнув ктана в сторону леса, махнула рукой та-году: — Солдат, сюда!

Очнувшись, Дрю тяжелыми скачками устремился им навстречу. Эльфийка, Сторд и Жгоро, последним, отчаянным усилием добравшись до него, торопливо устроились на доске, прикрепленной к телу существа. После короткого разбега Дрю плавно взлетел. Впрочем, полет продолжался недолго — чуть больше двух секунд. Именно столько требовалось времени та-году, чтобы добраться до Брона.

Увидев рядом с собой та-года, лепурский маг послал противнику последний подарочек — заклинание хетча, после чего прыгнул на доску…

…Яроттцы, достигнув леса, остановились: пленники бесследно исчезли, словно растворились в небе, полном звезд.

Звезды…

Крупные, яркие звезды отразились в бездонной черноте зрачков Трээды. Пучок на редкость длинной травы, склонившись к ее лицу, мягко коснулся щеки.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

…Сколько прошло времени, Михаил не знал. В один ужасный для себя миг он, с трудом разлепив веки, понял, что висит на стене, прикованный цепями. Раны его горели, все тело, сплошь покрытое бесчисленными ссадинами, ныло тупой болью, а засохшая кровь заменяла ему кожу — пожалуй, в этом состоянии он мог себе позволить маленький стон.

— Очнулся, — прокаркал Рач, приблизившись к пленнику.

— Нет, — с трудом выдавил из себя Михаил. От этого единственного слова голову пронзила нестерпимая боль.

— Очнулся! — злорадствуя, повторил маг. — Пришла нам пора поговорить.

Михаил отрицательно мотнул головой: от него не дождутся ни слова! И не потому, что он будет стойко молчать — он попросту ничего не знает.

— Поделись с нами планами своих командиров, — вкрадчиво начал Рач.

— Не знаю, — пробормотал пленник, беспомощно повисая на цепях.

Железо тихо звякнуло о камень. Звук этот доставил магу истинное удовольствие. А вот ответ полудохлого лепурца — нет.

— По-видимому, разговор у нас будет долгий. — Рач, медленно подняв руку, вдавил палец в обнаженную грудь Михаила.

…Боль! Словно раскаленная игла пронзила тело, разрывая его на тысячи горящих клочков. И длилось это на порядок дольше вечности…

Увидев, как исказилось лицо жертвы, маг хищно улыбнулся:

— Планы!

Молчание.

…Боль! Она поселилась в каждом уголке тела и весело скалится, наблюдая мучения пленника.

— Что ж… — Рач извлек из-под своей мантии длинную иглу. Примерился, под какой из ногтей ее в первую очередь вогнать. Пожалуй, под вот этот…

…Маленькая пчелка ужалила так нежно! Михаил улыбнулся ей, и она продолжила свой нелегкий труд. Минула еще одна вечность…

…Поток холодной воды привел пленника в чувство. Непонимающе посмотрев на солдата, держащего в руках ведро, Михаил перевел взгляд на нетерпеливо приплясывающего палача.

— Планы!

Жертва мага и рада была бы что-нибудь промолвить, да только рот уже не открывался… Вот так иногда удается хранить героическое молчание!

— Отлично. — Рач вызвал из небытия маленький язычок огня у себя на ладони…

…Боль! Всеобъемлющая и всепоглощающая боль…

Маг призвал на голову пленника все самые страшные проклятия, которые вспомнил… Можно ведь устать, пытая этого лепурца. А значит, ничего не остается, кроме как…

— Кинжал мне! — приказал Рач.

Солдат, стоявший рядом, поспешил отойти в сторону: от всего увиденного его уже тошнило: «Так, глядишь, и обед пропадет…»

…Среди золотистого поля пшеницы Михаил увидел женщину, которую когда-то называл Людмилой Вячеславовной… Свою мать. Она призывно махнула ему рукой… Потом что-то неуловимо изменилось, и ее место заняла Тейра. Вот кто ему поможет!..

— Что он сказал? — удивленно спросил маг своего подручного.

— Вроде «Тейха». — Солдат пожал плечами.

Тейра, поочередно посмотрев в глаза каждому из собравшихся в шатре командиров, задумалась. Стало тихо.

— Они выдвинули те же требования, что и раньше, — повторил ктан шестой тридцатки фразу, которая и вызвала последнюю паузу.