На поверхности

Я не была идиоткой. Я знала, что была причина, почему Адам поступал так. Почему он отрезал себя от меня так, будто я стала вдруг смертельно заразной. Обидно было то, что он не поделился этой причиной со мной, что уклонялся и избегал меня месяцами, но в его защиту могу сказать, что это ничего не меняло, ведь так?

Конечно, это подтверждало, что наша с ним связь была реальной и правильной, как никогда раньше.

Но он все еще был женат.

На неверном осьминоге.

Если Мария снова забеременела, а Адам сказал, что они не спят вместе… Я должна была предположить, что она залетела на стороне. Но, боже мой, как она могла изменить ему? Адам был таким красивым и хорошим человеком. Я возненавидела ее еще больше, хотя до сегодняшнего дня это казалось невозможным.

— Мне повезло. Я встретила Лавинию, которая была подругой моей бабушки, — прошептала я, глядя на свои кроссовки. — Она умирает, и это единственная причина, по которой она открыла мне правду. Отец бил маму. То есть, я знала это, потому что смутно помню, но мама убила его, защищая меня и себя. Она сидит в тюрьме, Адам.

Адам уставился на меня, а затем, пошатываясь, подошел к кровати, которая прогнулась под его весом, когда он сел рядом со мной. Его рука приглашающе приподнялась, как и раньше, и я устроилась на своем месте, уткнувшись лицом в его горло и обняв за талию, прижимая его к себе.

Я слышала стук его сердца, чувствовала его тепло, и впервые за многие годы ощущала себя лучше.

Этого не могла сделать даже вода.

— Я люблю тебя, — прошептала я печально, зная, что была глупой, произнося эти слова, сказав ему это, но не могла удержаться.

— Боже, Тея, я тоже тебя люблю. — Приподняв пальцем мой подбородок и глядя мне в глаза, Адам прошептал: — Я так сильно тебя люблю.

И в его взгляде не было ни лжи, ни фальши. Одна суровая правда.

Холодный факт.

Но во взгляде, который мы разделяли, не было ничего холодного.

Ничего.

Я вздрогнула, когда он прижался своими губами к моим губам, вначале нежно, все как я помнила. Это было прекрасно. Боже мой! Словно все это время я была под водой, а сейчас поднималась на поверхность, чтобы сделать вдох.

Но ничто не могло остаться прежним, когда все изменилось.

Как показало произошедшее на улице, его поцелуй тоже изменился. Потеряв свою целомудренность, он стал нуждающимся.

Адам нуждался во мне.

А я нуждалась в нем.

Его жизнь пошла под откос еще до того, как ему исполнилось восемнадцать, и ему навязали женщину, которая ему изменяла.

Я не могла понять, почему Анна поступила так, если только не ради спасения своей репутации. Я не могла представить, чтобы Роберт заставил Адама пройти через все это, ревностным ли он был католиком или нет, но меня наполнила жалость.

Адам был хорошим человеком.

Он был моим хорошим человеком.

Я вздрогнула, почувствовав его язык у себя во рту, который стал ласкать в таком настойчивом ритме, что мое сердце забилось сильнее. Его рука обхватила мою грудь, и это ощущалось так хорошо, что на секунду я потеряла способность чувствовать что либо, кроме этого прикосновения. Там.

Адам сжал мою грудь, и этот момент прошел.

— Тея? — простонал он.

Вздох сорвался с моих губ, когда, двинувшись вниз, Адам стал покрывать неистовыми поцелуями мою щеку, челюсть, горло.

— Что? — прошептала я.

— Я люблю тебя. — Он снова произнес эти слова, но на этот раз с вызовом, который я поняла.

— Я тоже тебя люблю, — повторила я, желая, чтобы он это знал.

Внезапно я занервничала, потому что несмотря на то, что была готова к этому моменту, как я и сказала Винни, я никогда не делала этого раньше. Я не сомневалась, что Адам не был девственником. Он практически признался мне в этом, когда мы болтали с ним в «Хоквейле» обо всем на свете.

От мысли о том, что он спит с Марией, меня тошнило, но я старалась не думать об этом, старалась не думать о нем с ней…

— Ты ни разу с ней…

На секунду я задумалась, не произнесла ли я эти слова вслух, но он прижался ко мне лбом.

— Я… я хотел сделать это, — признался он. — Не потому, что хочу ее, а потому, что она навязывает себя мне, и что, черт возьми, я еще могу получить из этой дерьмовой ситуации кроме секса? — Он сглотнул. — Но потом, когда доходит до этого, я ненавижу ее так сильно, так яростно, что мне противно даже прикасаться к ней. — Адам стиснул зубы до такой степени, что его следующие слова было трудно понять. — Я не знал, что способен на такую ненависть, Тея. И из-за того, что я так сильно ненавижу ее, я могу… — Поколебавшись, он хрипло закончил, закрыв глаза — Я могу навредить ей.

— Ты не можешь ей навредить, — сказала я укоризненно, обхватив его лицо руками. — Ты забываешь о том, что я знаю тебя, Адам. Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты хороший человек.

— Не с ней. У меня бегут мурашки по коже, зная, что мне придется растить еще одного ее ублюдка, как своего собственного. — Его передернуло. — Я люблю Фредди, но…

— Ты должен оставаться с ней?

— Она пойдет к копам.

Я нахмурилась.