На поверхности

— Не заметут, — проговорил он уверенно, глядя на своё лицо в зеркале заднего вида. — Четырнадцатая уже за три года, и ничего, не замели. Продажные твари. Все продажные твари. И менты тоже. Не заметут, не переживай.

Он усмехнулся и подмигнул своему отражению.

Каждый сам выбирает степень ответственности и у меня она самая высокая. Так уж я устроен, если что-то делаю, то на все сто, если не на тыщу. Жаль, что отпуск придётся обрывать на середине, но по-другому… как вообще можно по-другому? Лично мне не понятно.

Потому я закуриваю сигарету и выхожу на балкон. Вид отсюда открывается, словами не передать, смотри только молча и впитывай. Лес и речку даже видно, ту, что протекает за городом. Интересно, я такой высокий этаж инстинктивно выбрал? Хм, да, скорее всего. Привычка.

Выбросив бычок, я ловко вспрыгиваю на парапет, и резко выдохнув, делаю шаг в пустоту.

— Я тебе говорил, чтобы этих мразей не было? Говорил? Можешь считать, что ты уволен.

Виктор Иванович Боголепин засунул телефон в чехол, быстро сошёл по ступенькам городского суда и зашагал к своему «Майбаху». Дверь торопливо открыл водитель Коля.

— Всё нормально? — осторожно спросил он, но шеф только зло бросил взгляд в его сторону, и молча нырнул в салон.

Откинувшись на мягкую спинку сиденья, Виктор Иванович ослабил галстук и закрыл глаза. Ох, и устал он с этим чёртовым судом.

Говорил же этому дармоеду, стал он думать с ненавистью в мыслях, чтобы из газеты «Открытой» никого на суде не было, так нет же. Дармоед чёртов, зам, что шеф не дожрёт, я сам ам. А зампрокурора падла, молодой, заносчивый. Ну ничего, я тебя пообломаю. Будешь знать, как на главу города рыпаться, щенок вислоухий. Погибла целая семья, погибла целая семья, растявкался щенок, раззадорился без хозяйских пинков. А нехрен было по ночному городу всей семьёй ездить на свое быдлячей старой ауди, спать надо, бля. Ни на рестораны, ни на казино денег нихрена, а ныкаются по ночам непонятно чего. Специально что ли, чтобы под моего «Крузака» с кенгурятником попасть? Ублюдки. Туда им и дорога, нищебродам. Не-е, меня так просто не возьмёшь. Я на этот пост руками и ногами дорогу себе пробивал, и деньгами тоже немерянными. Ишь ты, щеняра блохастая, удумал меня засадить. Пять лет, ну-ну. А Демьяныч-то, козёл старый, морда прокурорская, заднюю врубил, в больничку с инфарктом, типа, слёг. Ничё, я и тебе устрою, сука трухлявый…

Третий корпус, этаж второй, удивлённые глаза секретарши.

— Вы же вроде в отпуске…

— Да забыл кое-что, — бросаю первое, что приходит на ум.

В кабинете привычная тишина, монитор во всю стену, указываю на ярлык ПКД «Земля» и начинаю работу.

Ну конечно, антизло непонятно почему уже больше двадцати лет отключено, приложения «Суровая кара», «Возмездие», и утилитка «Справедливость» вообще не работают. Да, блин, вляпался я… вляпался бы, если б не вернулся вовремя. Но у меня своя мера ответственности, которую я сам себе определил.

Пробегаю журнал: да двадцать пять лет назад первая запись об ошибке. Это получается, на пятый год отпуска сбой произошёл.

Работу продолжаю, профессионально, без нервов. Проверил антизло, обновил из Центра, переустановил приложения, прогнал всё с контрольной точки по сию секунду. Проверил ещё раз. В работе системы ошибок не обнаружено. Удовлетворённо откидываюсь на спинку кресла.

«… — Ты, блин, мешать не умеешь, что ли?! Чё морду отворачиваешь?!

— Не знаю, ни разу не мешал.

— Учись, блин, — бригадир вырвал деревянный брусок из рук Дмитрия. — Битум вот так мешать надо. Берёшь двумя руками и чтоб палка до самого дна…

Вырвавшееся из бочки пламя не дало договорить. Оно охватило голову, в одну секунду сожгло волосы, перекинулось на рубаху, и на лице бригадира вместо скривленной мины презрения нарисовалась гримаса боли. Он дико заорал, и отбросив палку, рванул прочь от бочки. Но тут же взял правее и стал ничего не соображая нарезать круг возле большой лужи, вопя сквозь рыдания. Всё что мог сделать Дмитрий, это завалить его в лужу, чтобы хотя бы сбить пламя с одежды…»

«… Как сообщают источники из Чечни, возле посёлка Ведено была блокирована и уничтожена банда боевиков, которую возглавлял полевой командир Рамзан Угоев, уроженец посёлка Ведено. О судьбе пропавшего двумя днями ранее сержанта из части ФАПСИ, Колчина Игоря Николаевича до сих пор ничего неизвестно…»

«… В Ростовской области наконец-то арестован маньяк, державший в страхе город Шахты и окрестные поселения на протяжении трёх лет. Список его жертв по предварительным данным может составлять больше десяти человек. В основном это девушки пятнадцати-двадцати лет. Выжившая чудом последняя из жертв смогла полностью описать насильника и убийцу и вспомнить номер машины, в которую тот уговорил её сесть на одной из остановок города Шахты…»

«… Виктор Иванович устало выбрался из машины, и отпустив водителя, тяжело зашагал к крыльцу своего особняка. Этот день, с долбаным судом его утомил. Он стёр пот со лба.

— Я вам покажу, щенки, на кого пасти разеваете, — прошипел он, поднимаясь по ступенькам.