На повестке дня — Икар

— Даже очень, мистер Милош, даже слишком, потому что, как вам известно, я наполовину арабка. Помните об этом.

Они сидели напротив друг друга в просторной круглой кабинке в итальянском ресторане в двух кварталах к северу от отеля. Варак рассказал в подробностях все, что услышал с помощью наушников и звукозаписывающей аппаратуры.

— Я поражен. Не скрою, я обескуражен… Вот уж не думал, что Эндрю Ванвландерен способен действовать обособленно, не ставя в известность свою жену!

— А вам бы хотелось, чтобы она ему «пулю в лоб» и чтобы его «закопали» где-то в Мексике?

— У нее, уверен, рука не дрогнула бы. Знаете, а он был неумный человек.

— Позвольте с вами не согласиться. Он провел свою партию блестяще. Все, что он предпринял, больнее всего ударило по Эвану. Палестинские террористы обработали денежки вашего Эндрю с лихвой, до последнего цента. Между прочим, с вашей подачи, мистер Милош.

— Я возражаю против этой формулировки.

— Хорошо, я скажу иначе. С того момента, как вы заявились в Госдеп к Фрэнку Свонну, все и попалилось.

— Но я и подумать не мог, во что это выльется!

— Вы, мистер Милош, предприняли неверный ход.

— Согласен, но не во всем.

— Давайте обсудим все с самого начала, давайте вернемся назад.

— Нет нужды возвращаться назад, поскольку по существу дела я вам ничего не сказал.

— Но нам известно гораздо больше, чем вы думаете. Сейчас мы просто распутываем клубок, как любит повторять мой шеф. С трудом поддающийся обработке конгрессмен не без вашей помощи выталкивается на политическую орбиту, где на него сваливаются, как снег на голову, должности и посты, о которых другие члены конгресса и не мечтают. В один далеко не прекрасный день самым таинственным образом исчезает на пару суток председатель комитета, занимающегося проверкой расходования бюджетных средств, и вот тут на всеобщее обозрение выставляется, опять же не без вашей помощи, никому до этого не известный конгрессмен, что, к величайшему сожалению, завершается преданием огласке его тайной миссии в Омане и, как следствие, широко разрекламированной церемонией вручения президентом конгрессмену высочайшей награды Соединенных Штатов. Короче говоря, у вас повестка дня продумана в деталях и, я бы сказала, является, по существу, долговременной… Не так ли?

— На мой взгляд, все было продумано и организовано наилучшим образом.

— Остается пожелать, чтобы вы продумали более тщательно его участие в предвыборной гонке. Вы ведь желаете видеть его вице-президентом?

— Вам и это известно?

— Разумеется. Тем более, что выборы президента и вице-президента не происходят спонтанно, а являются частью продуманной государственной политики.

— Ну если только продуманной… — усмехнулся Варак.

— Мистер Милош, откуда вы родом?

— Мисс Рашад, должен сказать, что, глядя на вас, у меня сердце кровью обливается. Пожалуйста, перестаньте терзать телятину левой рукой. Я никуда не убегу, ей-богу!

— Но я же совсем не знаю вас! Вдруг вы что-то против меня задумали? В лифте, к примеру, набросились, как лев, на беззащитную жертву.

— А вы, мисс Рашад, знаете, что львы не охотятся? Добычу добывают львицы. А вот человек еще более циничен, он посылает в бой своих детенышей. Сколько погибнет — никого не интересует. Важен результат.

— Мистер Милош, скажите, вы военный человек? — спросила Калейла, глядя на Варака в упор.

— А какое это имеет значение?

— Вот вы сказали «важен результат». Какой результат, во время каких действий? Например, выражение «выигрыш войны» для военного человека вовсе не означает победу на полях сражений. Обратите внимание, Израиль формально выиграл у арабов все сражения после мая 1948 года, но ни разу не выиграл ни одной войны. Ливанскую кампанию просто проиграл… Для военных победа заключена в достижении стратегических целей, поставленных еще до начала войны. А успех на поле боя, мистер Милош, одно из возможных слагаемых победы, но не более… А что касается «человеческих детенышей», цинизм исламского джихада — тому подтверждение.

— Ого! Снимаю перед вами шляпу, мисс Рашад.

— Благодарю. А вам советую включить в вашу повестку дня более тщательную проработку стратегических целей.

Варак улыбнулся:

— Вы задали вопрос, откуда я родом. В августе шестьдесят восьмого мою родину бросили под танки, и я поклялся тогда отдать свою жизнь за подлинную демократию на земле, без насилия и бряцания оружием.

Калейла вытащила из-под стола правую руку, левой рукой положила пистолет в сумочку и откинулась на спинку стула.

— Думаю, пора научиться обходиться без ножей и вилок, — сказала она и стала массировать кисть правой руки.

— А я хотел было предложить вам заказать итальянскую закуску «Ассорти», которую обычно берут руками, но не отважился. Подумал, вдруг вы решите, что я мужлан хамовитый.

— Это у вас юмор такой?

— Жалкая попытка, мисс Рашад. Мне сейчас не до юмора. Сижу и все время думаю о том, чтобы ничего не случилось с госсекретарем, чтобы он благополучно долетел до Кипра.

— Успокойтесь! Вы успели предупредить службу безопасности, а это главное. Меры уже приняты.

— Только и остается надеяться на их расторопность.