На практике у врага (СИ)

Я смотрела на него со смешанными чувствами. Смерть Ару — это свобода? От кровного врага, от обвинений в тупости, от непрошеных прикосновений к волосам… И от защиты, потому что никто не пойдет против Шендана. И от надежд обрести силу. Никто не станет учить меня, как получить третью четверть круга через два месяца.

Парни ушли, а я осталась сидеть над ведром с ледяной водой и размышлять о словах Кая. И должна была признать, что мысль о смерти учителя приводит меня в ужас.

В день дуэли утро выдалось солнечным. Сражаться огненным предстояло за городом, поэтому я поднялась с рассветом. Завтрак придется пропустить. Но я так волновалась, что есть не хотелось совсем. Всю ночь меня мучили кошмары. У ворот меня уже ждал экипаж. Стоило мне приблизиться, как дверь отворилась, и кровник помог мне забраться внутрь. На одном из сидений полулежал Руперт, поэтому мне пришлось устроиться рядом с Ару. Я пробормотала приветствие и украдкой оглядела его лицо. Учитель сегодня выглядел холодным и отстраненным. Руперт приоткрыл один глаз и спросил:

— Не спала? Волновалась?

Я молча кивнула. Ару покосился на меня и презрительно скривился:

— Оно того не стоит.

— Стоит, — возразила я. — В общежитии я встретила Лиора Шендана. И он убежден, что победа вам не светит.

Кровник фыркнул:

— Его мнение меня интересует в последнюю очередь.

— Возможно, он имеет на это основания… — осторожно начала я.

Я покосилась на Руперта, а затем продолжила:

— Вероятно, он получил дерево хай.

Ару резко обернулся ко мне и раздраженно спросил:

— Что? Ты не избавилась от этой дряни?

— Избавилась… Оно было не моим. И получил его Шендан от того, кому оно принадлежало.

— Или оно и принадлежало Шендану, а сыночек умыкнул семя для своих целей, — догадался он. — Ты покрывала Кая, верно?

Его голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. Руперт выразительно прокашлялся и предупредил:

— Рой, ты потом снова будешь жалеть.

Ару метнул на него яростный взгляд, но блондин его стойко выдержал. Наконец, кровник отвернулся и процедил:

— Шендан не сможет мне навредить. Успокойся.

Но спокойно мне не было. Когда мы выехали за городские ворота, напряжение достигло пика. Руперт попытался ободрить меня:

— Скоро все закончится, почти приехали. Пирожок хочешь? Маргарет напекла в дорогу.

От пакета, который он протянул мне, умопомрачительно пахло, но я отчаянно замотала головой. Аппетита не было совсем.

Я взглянула в окно и увидела, что экипаж выехал на край овального поля, на другом конце которого толпились люди, большая часть из которых были рыжими. Хейги прибыли. Стоило карете замедлить ход, как Ару внезапно зашипел и прижал руку к груди.

Руперт недоверчиво посмотрел на него и спросил:

— Врата?

Тот покачал головой и через боль ответил:

— Нет.

Мои пальцы оплело голубое сияние. Я прижала ладонь к груди кровника, стараясь охладить свою магию, вспоминая, как проделывала это с водой. Как же не вовремя проснулась рана! Что же делать?

Пальцы кровника, которые накрыли мою ладонь, были почти такими же горячими, как и рана на его груди. Только в тот момент я заметила, что сегодня на учителе рубашка винного цвета. Словно для того, чтобы не было видно кровь. И от этой мысли почему-то стало страшно.

— Не трясись, — процедил Ару. — Все будет хорошо.

— Ее магия помогает тебе, верно? — задумчиво спросил Руперт.

Я осознала, что в карете мы не одни. И со стороны то, что происходит сейчас, должно выглядеть несколько двусмысленно. К щекам прилила кровь, и я попыталась отодвинуться. Но Ару не позволил мне отнять руку и через силу признался:

— Так легче переносить боль.

Мое сердце подпрыгнуло в груди. А кровник продолжил:

— У них есть то, что влияет на… рану.

Руперт приблизился к окну и внимательно оглядел поле. А затем спросил:

— Но что это может быть? Предмет такого рода должен давать устойчивый магический фон.

— Он есть, — подтвердил Ару. — Но среди стольких огненных его трудно почувствовать даже бессмертным. И единственный бессмертный, который заинтересован в том, чтобы найти его — мой отец. Но сегодня его здесь не будет.

Мне показалось, что в его глазах мелькнула горечь.

— Почему? — удивилась я, продолжая старательно вливать магию в пальцы.

— В знак того, что род не поддерживает меня. Отец не желает портить отношения с Никодемусом Хейгом. Они давние друзья.

— Жестоко, — прошептала я.

— Но правильно, — процедил Ару. — Он всегда все делает правильно.

Люди на другом конце поля переговаривались и ждали нас. Руперт решительно сказал:

— У вас есть пять минут на то, чтобы придумать, как ты будешь сражаться, Рой. Пойду, отвлеку твоих противников своей болтовней.

С этими словами он вышел из кареты. Мы остались вдвоем, и я подняла беспомощный взгляд на учителя. Ару думал недолго.

— Ариенай, — странноватым тоном проговорил он. — Ты же тренировалась замораживать воду?

— Да, — осторожно ответила я, не понимая, куда он клонит. — Но создать лед у меня пока не получилось.

— Но один раз ты создала его, — напомнил он. — Когда я спросил о том, что от тебя нужно Шендану.

— Это вышло случайно, — возразила я.