На правый бой

— Немедленно направляйте к месту прорыва противника все ваши резервы и седьмой механизированный корпус, — приказал он.

Федору Ивановичу в эти дни нездоровилось. Непрерывные бои, бессонные ночи, плохая погода подрывали его физические силы. К тому же усилились боли в затылке — рецидив давней контузии, полученной еще в годы первой мировой войны.

Об этом ближайшие подчиненные знали. А вообще-то Федор Иванович на людях старался не показывать виду. Не собственное самочувствие беспокоило его, а положение в 4-й гвардейской армии. Дело в том, что командарм, мягко говоря, проявил некоторую недальновидность, а в момент начала третьего удара в какой-то степени даже растерялся. Это, конечно, передалось и его штабу, который стал допускать неточности в управлении войсками.

Недовольство стилем работы Г. Ф. Захарова и возглавляемого им полевого управления армии у руководства фронта росло. Надо было что-то предпринять.

— Иван Семенович, — сказал мне А. С. Желтов после беседы с командующим фронтом, — придется вам ехать к Захарову. Надо внимательно разобраться…

Миссия была не из легких. Генерал армии Г. Ф. Захаров — известный в армии военачальник, заслуженный, его хорошо знают в Ставке. Человек, не лишенный способностей и таланта, но и самолюбия и самоуверенности. Такое, по крайней мере, сложилось у меня о нем мнение при предыдущих посещениях соединений возглавляемой им армии.

— Именно вас посылаем, Иван Семенович, к Захарову не случайно. Вы не только представитель руководства фронта. Вы — представитель нашей высшей партийной и государственной власти, член Центральной Ревизионной Комиссии и депутат Верховного Совета СССР…

Сложная и довольно неприятная миссия легла на мои плечи. Но делать нечего — надо выполнять свой долг.

Прибыв на командный пункт 4-й гвардейской армии, я нашел там весьма нервозную обстановку. Политотдельские работники почти все были в войсках. Командарм же выглядел вялым, подавленным. Из разговора с ним я понял, что у него нет уверенности в успехе. Он уже подумывал о том, чтобы переправить войска на левый берег Дуная…

— На это командующий фронтом вряд ли пойдет, — сказал я.

И все-таки штаб армии официально обратился в штаб фронта с просьбой отвести войска за Дунай. Военный совет, и прежде всего маршал Толбухин, с этим предложением не согласился.

Нелегкое это было время. Враг напирал, используя численное превосходство. Однажды его отдельные танки прорвались к командному пункту фронта. Пришлось срочно организовать круговую оборону. Возглавил эту работу член Военного совета фронта А. С. Желтов. Из офицеров, находящихся на командном пункте, был организован отряд, который во взаимодействии с подразделениями охраны отразил натиск врага.

Несмотря на энергичные меры, принимаемые командованием фронта, на мужество и массовый героизм наших воинов, враг продолжал наседать. 19 января его части форсировали канал Шарвиз и к утру 20-го вышли на берег Дуная в районе Дунапентале. Его отдельные танковые подразделения подошли к подступам Дунафельдвара, где располагался штаб фронта. Прорыв противника к переправам на Дунае создал серьезную угрозу для войск, особенно тылов. Между тем обстановка все осложнялась. 18-й танковый и 133-й стрелковый корпуса, обойденные со всех сторон, вели бои в окружении.

Тут я должен заметить, что противник, поняв, как высоко у нас ценится печатное слово, решил этим воспользоваться. Вот как это было.

Связь с соединениями и частями, сражавшимися в окружении, была сильно затруднена. В этих условиях, естественно, не везде на передовой регулярно получали фронтовую газету, которую приходилось сбрасывать с самолетов.

Из окруженных врагом частей на КП фронта пришло сообщение, что получен очередной номер «Советского воина», который вызывает, по крайней мере, недоумение: не можем, мол, поверить, чтобы командующий фронтом призвал прекратить сопротивление и сложить оружие…

Я взял в руки этот «номер» газеты. Внешне он не отличался от подлинного, датированного 19 января 1945 года.

Все материалы на своих местах, все призывы и шапки — подлинные. Только вместо передовой вставлено «обращение» Маршала Советского Союза Ф. И. Толбухина к войскам, находившимся в окружении. И оно написано в «стиле газеты». Не напрямую сложить оружие призывало «обращение», а «беречь свои молодые жизни, ибо победа уже близка» и т. п. Врага, мол, добьют войска, которые находятся в более выгодном положении.

Вот такая «хитрая» провокация. Возможно, на кого-то она могла и подействовать. Но политработники и коммунисты быстро распознали почерк врага и приняли соответствующие меры.

Узнав о гнусной провокации гитлеровцев, Ф. И. Толбухин сказал генерал-полковнику А. С. Желтову:

— Клин клином вышибают. Немедленно нужно выпустить свежий номер газеты и доставить его в окруженные части как можно скорее. Пусть ко мне придет редактор «Советского воина».

— Даю вам три часа на выпуск номера вот с этим материалом, — сказал командующий фронтом подполковнику Н. С. Филиппову, когда тот зашел в его кабинет. — Это только для тех, кто сражается в окружении…