На пределе

— У меня блонезилет! — не согласился мелкий террорист. — Вот тебе гьяната! Та-тах!

— Тла-та-та-та-та! — не унимался боец. — Солнце за нась! А-а-а-а-а!

Только за нас оно почему-то в другую сторону. В смысле, мелкий убежал обратно в коридор, и что-то мне подсказывало, что пострадает что-нибудь ещё.

— Тепель ты телёлист! — заныл Сёмка, швырнув в Олежку пистолет, когда тот снова показался в дверном проёме с лопаткой для обуви в руке.

— Олег, быстро положи на место, пока тётя Лиза ругаться не начала! — припугнула ребёнка Нюта.

Я выгнула бровь, когда малец с интересом взглянул на меня и сразу же скрылся в недрах коридора.

Да, тётя Лиза работает в ФСБ. Тётя Лиза опасная женщина, ага. Девчата почему-то единодушно приняли решение мною запугивать малявок, если те начинают хулиганить. На вопрос, почему бы им не припугнуть ребят своими папашками, дамы дружно лыбятся и утверждают, что они далеко, а я здесь.

Оставалось только ворчливо соглашаться.

Кукла чистила яйца на салат и перепиралась о чём-то с Альбиной и Катей. Снежка сидела за столом, листая инстаграм с контентом о бойцах спецназа и мечтательно вздыхая всякий раз, когда там мелькала фотка Шрама, обожающего позировать в полной экипировке. Он у нас известный мозгоё… в смысле, любитель запудрить девочкам голову, а потом усвистеть, как ветер с поля.

— Блин, красавчик, — едва не пустила слюну наша королевишна.

Ей богу, я уже жалею, что пригласила всех сюда, чтобы вместе встретить наших мужиков из командировки.

Собственно, стол накрыт, одежда повседневная чистая свежая подготовлена, лёгкий алкоголь закуплен, Арестов по телефону затерроризирован до сердечного приступа, осталось только дождаться главных фигурантов в деле о незапланированных беременностях, но это потом сюрприз сделаем.

Альбина схватила со стола яблоко, щедро полила его майонезом и посолила, а после сунула в рот, чтобы с наслаждением зажевать. Я аж свой период беременности вспомнила, когда Стагаров мне белый мел и грузди солёные в декабре искал. Ночью. Через социальные сети.

Господи, благо у нас город огромный и достать в нём можно абсолютно всё.

Я покачала головой и снова попыталась вчитаться в сухие строчки нового дела. Только недавно вышла из декрета и всё никак не могу привыкнуть к тому, что постоянно нужно изучать материалы. Ладно хоть, через семь месяцев обратно в декрет.

— Кья-а-а-а-а!!! И-и-и-ия-а-а-а-а! — визжала моя мелочь, влетая в кухню, и как заправский ниндзя, размахивая пластиковым нунчаками, подаренными папой на восьмое марта.

Я до сих пор возмущена, что он выбрал именно эту игрушку, а не какую-нибудь Барби с блестящем платьицем. Но Слава у нас знает только один ответ:

«Доча выбирала!» — причём всегда это говорит с такой гордостью, что я невольно улыбаться начинаю. Зато потом мне же доказывает, что она вся в меня.

Угу.

Я в четыре года лошадками играла, а не пушками размахивала.

— Кья! Хвуя-а-а-а!

— Мама, Женя делётся! Сказы тёте Лизе, стобы не длалась!

Я повернулась и с укором посмотрела на мелочь.

— Ну и?

— И? — посмотрела на меня коза огромными голубыми глазами, пряча за спину нунчаки.

— Зачем мальчиков бьёшь?

— Низя? — спрашивает, невинно хлопая ресничками.

Моё материнское сердце растаяло ещё на первом вопросе и держусь я только благодаря многолетней практике подавлять улыбку.

— Нельзя, Женёк, — я протянула руки и взяла мелочь на колени. — Видишь, какие они ябеды?

Сёмка смотрел на нас широко раскрытыми глазами, понимая в чём его только что упрекнули, а моя коза нахмурилась, явно недовольная, что на неё пожаловались.

— И бить низя? — вкрадчиво переспросила она, явно сомневаясь в моём запрете.

— Нельзя, — ответила, пряча улыбку.

— А еси низаметна?

Я закусила губу, а девчонки откровенно рассмеялись, но Женька повернула голову и посмотрела прямо, дожидаясь чёткого аргументированного ответа.

Пришлось сказать то, что обычно девочкам не говорят:

— Мальчишек нельзя обижать, малыш. Они же слабенькие.

Дочь задумалась на мгновение, а затем согласно кивнула, спрыгнула с моих колен и пошла к Олежке, чтобы взять его за руку.

— Пойдём. Буду тебя засисять!

Взрыв смеха, наверное, был слышан во всём доме. Пожалуй, только по этой причине мы пропустили главных виновников торжества.

— Где мои девчата? — услышала я голос мужа, вскочила со стула и рванула в коридор, минуя счастливые морды сослуживцев, спешащих к своим женам и детям.

Позже поздороваемся.

Я буквально запрыгнула на Стагарова и совершила попытку зацеловать его насмерть.

Месяц не видела!

— Слава богу, — выдыхаю в его губы, чувствуя неземное счастье. — Я скучала.

— Я тоже скучал, любовь моя, — улыбается, лучась счастьем. — Где моя мелкая охламонка?

— Папа! — взвизгнула упомянутая и протянула руки, чтобы её подняли.

Стагарова даже не смутило, что вместе мы килограмм шестьдесят весим. Даром, что ли каждый день по двадцать пять килограмм таскает? Мы повисли, как две радостные обезьянки на Тарзане. Здесь семи пядей во лбу иметь не надо, чтобы понять, как мы счастливы все вместе.

— Вот не представляю, Слав, как ты нас троих через пару лет держать будешь, — не стала я утаивать.