На привязи 2

— Пошли? — Тристан предлагает мне руку, и мы направляемся на танцпол. В отличие от меня, Тристан, кажется, чувствует себя уверенным на танцполе. Он нежно берёт меня за руку и вращает в изящном движении. У меня дыхание перехватывает, когда он притягивает меня к себе так, что наши груди соприкасаются. Мои нервы сдают. Слишком трудно находится вблизи ещё одного великолепного мужчины, а двоих — это просто ошеломляюще. Я украдкой бросаю на него взгляд. Его волосы ниспадают назад черными волнами, а цвет его рубашка подчеркивает его карие глаза.

— Николас сказал мне, что ты замечательно справляешься со своей работой в компании. — Тристан улыбается, когда ловит меня на том, что я поглядываю на него. Думаю, что Тристан знает, что он красавец, что нельзя сказать о его манере вести себя.

Я поднимаю глаза и обнаруживаю, что Николас наблюдает за нами из VIP-зоны. Судя по мрачному выражению его лица, он не рад видеть, что Тристана танцует со мной. В чем его проблема? Он здесь, с ней. Элисон сидит рядом с ним, и занята разговором с официантом.

Я смеюсь. — Я удивлена, что он так думает.

Тристан прослеживает за моим взглядом. Он посмеивается, не обращая никакого внимание на взгляды Николаса, которые он кидает на него. Между ними происходит молчаливый обмен словами. Мое сердце трепещет, когда Николас хватается за перила второго уровня.

— Ник может быть мудаком, когда захочет. Но он под большим стрессом.

— Ну, конечно, — говорю я, всё ещё сомневаясь. Тристан улыбается, когда я закатываю глаза.

— Его отец хочет, чтобы он женился на Элисон, потому что это означает, что он сможет иметь самых крупных инвесторов. — Мысль о том, а что, если Николас не женится на Элисон, никогда не приходила мне в голову.

— А если Николас не женится?

— Он потеряет всё. — Слова Тристана потрясают меня до глубины души. Я несколько раз разговаривала со Стефаном, он казался мне приятным в общении, обаятельным и очень честным. Меня удивляет, что он додумался сотворить такое со своим сыном. Кому еще он сможет передать компанию?

— Я вырос со Стефаном. Для меня он был замечательным отцом. Он взял меня к себе и принял в качестве своего собственного, но он всегда возлагал на Алекс, Ника и Эмили большие надежды. Когда Алекс умер, его смерть разрушила нашу семью. Ник был сам не свой после этого. Он вечно попадал в неприятности с папарацци. Очень долго, ему даже не нужна была компания. Он не хотел быть тем, кто заменит брата.

— Он так и не справился со своими чувствами, — говорю я.

— Нет, но думаю, что он примирился с реальностью. Он не заменяет своего брата. Он поддерживает память о нём, беря на себя ответственность за компанию. Она такая же часть семьи, как и он.

— Он почти ничего не говорит о своей матери.

Печальное выражение пробегает по лицу Тристана. — Она была ядом. Она вышла замуж за Стефана, а потом задала ему жару. Когда Алекс умер, она продала эту историю жёлтой прессе, только она солгала, тем самым испоганив память о нём. Она сказала, что он употреблял наркотики, когда с ним случился несчастный случай.

— Ничего себе, да она — сука.

Когда глаза Тристана встречаются с моим, он кивает головой в знак согласия. — Она ушла от Стефана и захотела денег – столько, сколько она могла получить. При этом неважно было кого она ранила. Каждый год в одно и то же время, после того, как она ушла, она связывалась с Николасом и Эмили, надеясь, что они будут посылать ей деньги. Ничего себе.

— Это довольно тяжело.

— Тяжело. Я не пытаюсь оправдываться за Ника, но думаю, что он заботится о тебе.

— Что он делает? — спрашиваю я. Он уверен, потому что у него было пиздец как много способов показать это.

— Заботится, хочет ли он этого признавать или нет. — Тристан разворачивает меня, а затем берёт за руки. — Он всё ещё смотрит? — спрашивает он.

Я поднимаю глаза и обнаруживаю, что Николас по-прежнему наблюдает за нами. Трудно признаваться себе в этом, но я хочу, чтобы он был здесь и танцевал со мной. — Он всё ещё смотрит.

— Хорошо. Я хочу, чтобы он увидел это.

— Что увидел?

Прежде чем у меня появится возможность двигаться, Тристан отпускает, а затем притягивает меня обратно к себе. Жест кажется невинным, за исключением того, что, когда он притягивает меня обратно, он целует меня прямо в губы. На несколько секунд наши губы соединились. Не скажу, что поцелуй — это плохо. На самом деле, если бы я никогда не целовалась с Николасом, то Тристан занял бы второе место.

— Прости, Ребекка. Я должен был сделать это.

— Зачем? — спрашиваю я, затаив дыхание.

— Ради Ника. Его заявление кажется таким странным, что я замираю на месте. Мой ум наперегонки со мной пытается разгадать эту головоломку. Я не понимаю. Тристан сжимает мою руку и благодарит меня за танец. Когда толпа вдруг расступается, я вижу Николаса, идущего к нам быстрым шагом.