На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев

— Нет, конечно. Но это не означает, что эти винтовки не могли находиться на каком-нибудь складе в консервации. — Генерал Ледников даже не предполагал, насколько он прав. — Тем более что они и для производства не так чтоб уж очень сильно сложны — по большому счету, это развитие конструкции СВТ. Можно даже сказать, что это она и есть, только в другом ложе и с переделанным газовым регулятором. Ну и патрон другой, конечно же.

— Интересно. И мы сможем их производить? — Берия, поправив очки, внимательно посмотрел на генерала.

— А смысл? «Калашников» ничем не хуже, и даже лучше во всех отношениях. — Ледников поднялся с жалобно скрипящего под его весом стула и начал прохаживаться по кабинету. — Меня вот интересует, Лаврентий Павлович, что насчет подготавливаемой спецгруппы?

— А что с ней? Все остается в силе. Слегка поменяем цели посещения этой жаркой страны — да и все. Но, я полагаю, нам пора заканчивать и ехать в Кремль. Надо сообщить товарищу Сталину о том, что в Бразилии практически наверняка пришельцы из будущего.

— Я же и раньше говорил, что это совсем не исключено. — Ледников нахмурился. Берия, дружески улыбнувшись, сказал:

— Одно дело, Лаврентий Георгиевич, «не исключено», и совсем другое дело — «практически наверняка», согласитесь.

— Вы правы, Лаврентий Павлович, вы правы.

26 апреля 1942 года. Бразилия, Рио-де-Жанейро.

— Таким образом, господа министры, мы закончили с Аргентиной. Она теперь полностью и абсолютно наша. — Президент Альверде похлопал по карте, словно подтверждая свои слова. — Я полагаю, народ ликует?

— Конечно, господин президент. Более того, народ жаждет новых побед. — Отвечающий за внутренние дела и до переворота бывший лишь одним из замов прежнего министра Рамон Мария Альварес отлично вписался в команду генерала.

— О, этого мы им предоставим более чем достаточно. Но пока мы не будем спешить. Нам надо сформировать еще пяток дивизий, перебросить часть войск обратно, интегрировать промышленный потенциал бывшей Аргентины в нашу экономику. И окончательно закончить ассимиляцию Уругвая. То есть дел хватает. — Альверде широко улыбнулся и полез в коробку за сигарой. Достав искомое и потратив некоторое время на ее раскуривание, президент устроился в любимом кресле и добавил: — И пока мы будем заниматься этим, несомненно, важным делом, господа генералы начнут разрабатывать план вторжения в следующую страну. И сейчас нам предстоит решить, что за государство это будет.

— Я предлагаю Боливию. — Генерал Жозе Гаспар, соратник и друг Альверде еще со времен их совместной учебы и бывший к моменту попадания в прошлое полковником, подошел к висящей на стене карте.

— Позвольте, — попросил слово генерал Машкареньяш де Мораеш, в старом варианте истории командовавший бразильским экспедиционным корпусом в Италии. Подойдя к карте, он добавил: — Боливия обладает богатыми запасами минеральных ресурсов. У нас их пока более чем достаточно, но запасы никогда не будут лишними. Кроме того, Боливия серьезно ослаблена войной в Чако, поэтому не должна стать хоть сколько-нибудь серьезной проблемой для наших войск.

— Пожалуй, я соглашусь с вами, господа генералы. Но вопрос удара по Чили тоже следует рассмотреть. Как и по Венесуэле. Особенно по Венесуэле — у них полно нефти, стратегически необходимого нам ресурса. Так что думайте, господа, думайте. А я буду придумывать объяснения для всего остального мира, зачем нам захватывать в придачу к Аргентине и Уругваю еще и эти страны. Все свободны.

26 апреля 1942 года. Москва, Кремль.

В главном кабинете страны самого прогрессивного строя вот уже который час шло совещание. В основном говорили Шапошников, Василевский и Тимошенко, да еще Сталин иногда что-то спрашивал.

— Нанесем удар из Кошице на Врутки, а оттуда — на Ледице и разом заставим немцев отступить, — Шапошников, ожесточенно спорящий с Тимошенко по поводу направления главного удара в Венгрии, несильно стукнул кулаком по столу с картой.

— Да с чего им отступать, Борис Михайлович? Они же восьмой и первой армиями из-под Мишкольца и первой танковой из-под Истебно врежут нам по флангам, — и я совсем не уверен, что наши части смогут отбить такой удар в достаточные сроки.

— Именно поэтому я и предлагаю дополнить план нанесением удара по Мишкольцу силами Второго Украинского фронта. А также начать наступление из-под Кракова в направлении Истебно, — вступил в разговор Василевский. — Мы же уже рассматривали подобную возможность. Это не позволит вермахту перебросить достаточное число соединений для фланговых ударов. И немцам ничего не останется, кроме как отступать — иначе мы окружим две их армии. — Василевский посмотрел на Сталина, словно приглашая его сделать свои выводы и решить затянувшийся спор.

Иосиф Виссарионович задумчиво рассматривал карту, явно что-то решая для себя. Наконец, он произнес: