На прощанье я скажу

Дениз и Сильвер молча идут рядом. Она слева, так что он ее не видит — периферическое зрение все еще не восстановилось, — но ее рука, слегка касающаяся его, направляет его. Он помнит подобные вечера, когда они только поженились — по пятницам они возвращались от родителей, предвкушая тихий уют своего дома. До него доходит, что они сейчас минуют тот самый старый дом, и от этой мысли ему делается страшно.

Это маленький дом, одноэтажный, со щипцовой крышей и большой гостиной, пристроенной в 1970-е рядом с кухней. Когда Дениз с Кейси выехали, дом остался Сильверу, пока банк не забрал его себе. Вскоре после этого в пьяном угаре Сильвер въехал на машине на лужайку перед домом, а потом в стену гостиной. Машина не подлежала ремонту, и новой он уже не покупал.

Они доходят до угла своего прежнего квартала, и Дениз спрашивает:

— Хочешь пройти другой дорогой?

Сильвер смотрит на улицу. После развода он еще долго, закинув в багажник барабаны после концерта, на автопилоте ехал сюда. Только свернув на свою бывшую улицу, соображал, что больше здесь не живет. Весь мир заключается для тебя в семейной жизни, а потом она вмиг рушится, и мир на время лишается смысла. Либо, как в его случае — навсегда.

— Нет, — отвечает Сильвер. — Давай этой.

Его тянет пройти мимо дома вместе с ней. Непонятно, это надежда залечить какие-то раны или просто склонность к мазохизму, которую он пестовал последние годы, потребность наказать себя за все, связанное с Дениз и Кейси.

Дом — пятый справа. Чем дальше по улице, тем сильнее его пробирает ужас. Он берет ее за руку, чувствует, как ее пальцы сжимают его, на мгновение давая ему ощущение опоры. И вот они уже стоят перед маленьким белым домом. Он ни капли не изменился. Сильвер думает о всех тех годах, когда поднимался по трем ступенькам, открывал входную дверь, даже не представляя, что в один прекрасный день будет стоять вот так на тротуаре с Дениз и дом окажется лишь памятником всему тому, что они утратили. В этом маленьком темном доме когда-то жили они, а теперь сквозь легкие шторы мерцает неровный свет телевизора, словно последние конвульсии умирающего сердца.

— Это все из-за меня, — произносит он.

— Мы были молоды.

— Не настолько.

Внутри мужчина проходит по комнате, освещенной большим плоским телевизором. Сейчас в каждом доме видны эти огромные мерно жужжащие жидкокристаллические экраны, и все прикованы к их гипнотическому сиянию. Может, будь у них тогда такой, Сильвер бы не был таким неугомонным. Может, он бы тоже поддался этому гипнозу Дениз смотрит на него, в ее глазах и нежность, и еще что-то, нечто знакомое, от чего его сердце начинает колотиться сильнее.

— Слушай… — говорит он.

Дениз поворачивается и теперь стоит прямо перед ним, грустно улыбаясь, и качает головой, касается его рукой. Больше всего на свете ему бы хотелось, чтобы они вновь оказались на той свадьбе, где повстречались, и начали все заново. Теперь он знает, что нужно делать. Он знает, каковы ставки.

— Я тоже этого хочу, — говорит она, проводя пальцем по его щеке.

Что-то происходит прямо сейчас.

Она позволяет обнять себя и целует его лицо, под глазами, и когда мгновением спустя она целует его в губы, он ощущает вкус своих слез. Поцелуй долгий и глубокий, и его пробирает дрожь, когда он привлекает ее к себе. Он хочет и дальше целовать ее здесь, перед их домом, пока его аорта не разорвется и он не умрет.

Но, как и все остальное, поцелуй заканчивается. И он знает, что Дениз сейчас произнесет что-то, что-то честное, практичное, прекрасное и сокрушительное, что-то, вновь мягко возвращающее их на раздельные орбиты. Но вместо этого он снова чувствует прикосновение ее губ и легкий стон, почти вздох, который она испускает, целуя его.

Когда заканчивается этот поцелуй, он уже не сомневается в ее намерениях.

— Идем, — говорит она.

Глава 33

Когда Кейси, собравшись с духом, подходит к дому Джереми, вечеринка уже в полном разгаре. Она срезает путь через сад, минует бассейн и идет по отлогой лужайке Локвудов. Все эти дни Джереми писал ей эсэмэски, звал на вечеринку, и вот она здесь, хотя и сама не понимает зачем.

Музыка наяривает так, что басы и ударные слышны сквозь двойные стекла. Несколько ребят кучкуются в дальнем конце бассейна, втихаря курят травку. Парочка в миссионерской позе занимается петтингом на одноместном лежаке. Кейси чувствует себя бесконечно далекой от всего этого.

Взрослые маленькой компанией сидят на террасе, попивают мохито и пытаются перекричать музыку. Они либо так пьяны, что не замечают происходящего у бассейна, либо считают себя современными и до нотаций не опускаются. Кейси видит Рича, развалившегося в кресле, с бутылкой пива. Машет ему и соображает, что только что сидела за ужином с матерью и отцом, и чувствует укол вины. Она обходит террасу, чтобы чмокнуть его.

— Как ужин? — интересуется Рич.

— Трындец, — отвечает она.

— Ты в порядке?

— В полном.

Он кивает и сдержанно, но искренне улыбается.

— Мама уже здесь?

— Она едет.

Рич кивает и отпивает пива.

— Ну иди, тусуйся с крутыми ребятами. Я тебе мешать не буду.