На птичьих правах

Где же дяди и тёти, которых я видела в детстве?
Те же девочки, мальчики – что же я с ними на вы?
Эти бороды, эти седины, морщины… Вглядеться —
все, кому я так верила раньше,
похоже, волхвы —
не волшебники, просто учёные —
опытом жалким,
(был бы ум – меньше опыта было бы…)
Веки красны —
значит, завтра зима обнажит прописные скрижали
и к земле пригвоздит. Чё мы ждём-то? Растущей луны?

«Осторожно, ступеньки» —

внезапно в музее. Спасибо,
очень вовремя, всюду Италии тают холмы…
…И кофейник внести, белой шалью прикрыв от росистой,
зыбкой зорьки свой мир —
тихий завтрак во время чумы.
И пока под ковром обостряется драка бульдогов,
пробираясь под брюхом баранов, я к морю прорвусь,
быть в плену у баранов забавно, но очень недолго…
Сыр сычужных сортов я не ем, но не жить же в хлеву.

Беззащитные красные веки у женщин Ван Дейка —

это не обо мне,
я гляжу исподлобья в упор,
в этой цепкости рук, хоть и слабых, уверена с детства —
не отвертишься, вместе,
подумаешь – там светофор…
Жизнь становится слишком короткой —
была бесконечной.
Нервным кончиком ветка вцепилась
в последний листок,
просчитавший лекало своей траектории встречной —
что с того, что циклону на запад.
Ему – на восток.

«Свет не сходится клином – он в принципе создан иначе…»