На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история

В мае-декабре 1874 г. японские армия и флот провели операцию на Формозе. Китайцы слабо контролировали остров, аборигены которого вырезали экипаж потерпевшего крушение японского корабля — было убито 54 человека. Высадившийся затем японский десант провел ряд карательных операций, в результате которых деревни аборигенов были наказаны, в октябре 1874 г. в Пекине был подписан договор, по которому Китай выплачивал 500 тыс. таэлей[2] компенсации, а японцы обязались покинуть остров к 20 декабря 1874 г{371}. Летом 1877 г. в Японию прибыли первые современные броненосные корабли, построенные в Англии — броненосец «Фусо» и броненосные крейсера «Хиэй» и «Конго»{372}. Они и стали ядром будущего современного японского флота, который уже стал превосходить силы Сибирской флотилии, в строю которой на 1(13) января находились 1 клипер, 4 морские канонерские лодки, 3 винтовые шхуны, 2 старых винтовых транспорта (подлежавших списанию), 4 малых парохода, 4 паровых баркаса — всего 18 паровых судов с 41 орудием и ни одного броненосного корабля{373}.

В 1882 г. была принята 8-летняя судостроительная программа стоимостью в 27 млн. иен[3], по которой к 1890 г. было построено 32 корабля водоизмещением в 30 000 тт. В 1890 г. ежегодные расходы на армию были увеличены с 10 до 15 млн. иен{374}. Бюджет империи за 1890 г. равнялся 80 млн. долларов, при этом ввоз в страну существенно превышал вывоз(81 728 580 против 56 603 506 долларов), а внешний долг равнялся 5,83 млн. долларов. Это было неизбежной ценой модернизации армии и флота. Внутренние заимствования были многократно больше и достигали 259 млн. долларов. Основная тяжесть налогового бремени ложилась на крестьянство — основную часть населения «страны Восходящего солнца»{375}. Такая экономическая политика неизбежно должна была закончиться войной, и миром с обязательным требованием контрибуции.

Именно Япония была предпоследним пунктом кругосветного путешествия Наследника Цесаревича Великого Князя Николая Александровича в 1890–1891 гг. 23 октября(4 ноября) 1890 г. будущий император отправился из Гатчины в Австро-Венгрию. В Триесте его ждала русская эскадра. 28 октября(9 ноября) она отправилась в Пирей, оттуда в Суец и Бомбей. В Египте и Индии Николай встречался местными правителями и британскими властями, охотился, посещал достопримечательности{376}. Вслед за Индией последовали посещения Цейлона, Сингапура, Явы, Сиама и французского Индокитая, Китая и Японии{377}. Наследник должен был завершить путешествие во Владивостоке, присутствуя на церемонии начала строительства Транссибирской железнодорожной магистрали.

Русские броненосные фрегаты «Память Азова», «Владимир Мономах» и канонерская лодка «Запорожец», сопровождавшие Цесаревича, бросили якорь в Нагасаки. Здесь с 1866 г. стояла русская эскадра, сюда же был переведен морской лазарет (с 1858 по 1866 г. он находился в Хакодате){378}. Русские офицеры чувствовали себя в Японии весьма комфортно. Никто не ожидал, что возможно будет нечто подобное «инциденту в Оцу». 29 апреля(11 мая) 1891 г. на прогулке на рикшах из Нагасаки в этот небольшой город, Наследник получил удар саблей по голове от японского полицейского. Сопровождавший Николая в этой поездке греческий наследный принц в последний момент успел ударить тростью руку покушавшегося, и в результате рана оказалась не смертельной. Сам террорист был сразу же сбит с ног толпой и рикшами{379}. Первой реакцией на покушение было глубокое удивление.

«Надо сказать, — писал 30 апреля(12 мая) 1891 г. капитан 1 ранга Ф. В. Дубасов, командовавший во время этого визита фрегатом «Владимир Мономах», — что наше общее доверие к японцам было так велико, так безгранично, что никому и в голову никогда не приходило, чтобы в близости с толпой, а тем более с самими блюстителями порядка, могла быть какая-нибудь опасность и таким же образом мы ездили всюду, где бывали в Японии (т. е. на рикшах. — А.О.)… здесь на Востоке, Япония, в особенности для нас русских, представляла большие ресурсы: мы были здесь больше, как у себя дома, мы получали все, что нам нужно, и материально, и, можно сказать, нравственно…, и, наконец, в случае войны с Китаем, Япония должна бы была быть нашей единственной союзницей и ее порта должны бы были служить нам базою действий»{380}.