На пути к новой пенитенциарной ролевой парадигме

Эксперимент был прекращён досрочно: исследователи поняли, что создали чрезвычайно критическую ситуацию, в которой «осуждённые» отступали и вели себя патологически, а у некоторых «охранников» проявились садистские наклонности.

Понаблюдав за условной тюрьмой всего шесть дней, учёные сделали вывод, что тюрьмы дегуманизируют людей и превращают в бездушные объекты, вселяя в них чувство безнадёжности. Что же касается «охраны», то стало понятно, как легко, оказывается, можно превратить обычных людей в садистов.

Результаты данного исследования имеют глубокое теоретическое и прикладное значение. Ф. Зимбардо и его коллеги раскрыли важный принцип трансформации вполне обычных людей в насильственных преступников под влиянием системы и ситуационных факторов. Данный принцип они назвали «эффектом Люцифера»[85].

Схематично регрессивный генезис пенитенциарного процесса можно представить следующей цепочкой развития (по принципу «стимул-реакция»): принудительная изоляция → появление «плохих» осуждённых (объединение в неформальные организации, создание субкультуры) → усиление давления администрации для подавления «плохих» осуждённых и (или) привлечения «хороших» → ответная реакция и т. д.

Таким образом, получается замкнутый круг.

Исторически субкультура осуждённых возникла в качестве естественной обратной реакции на изоляцию и другие меры принудительного характера. При этом стоит отметить, что подобная субкультура не является исключительным феноменом отечественных исправительных учреждений – она существует во многих странах. Общность осуждённых способствует возникновению неформальных организаций и созданию собственных, особых правил поведения (т. н. тюремной субкультуры), что позволяет людям освобождаться от негативных психических состояний[86] и преобразовывать окружающую их действительность в своих интересах[87]. Логично и то, что акторами данной субкультуры становятся лица, обладающие лидерскими качествами и профессионально связывающие свою жизнь с совершением преступлений. Находясь на свободе, они, как правило, существуют по «стадному» принципу в виде шаек, банд, преступных сообществ и т. п. Но в местах лишения свободы они естественным образом, за счёт определённой «идейной» сплочённости, представляют собой «правящую партию».

Подробное рассмотрение особенностей тюремной субкультуры не является задачей текущего исследования, но для общего понимания значения этого явления в контексте ролевых конфликтов и в целом пенитенциарной преступности необходимо кратко затронуть его основные характеристики.

Исследованиям т. н. криминальной (тюремной) субкультуры посвящены работы большинства учёных-криминологов, в которых онисвязывают данное явление с насильственными пенитенциарными конфликтами.

Не вдаваясь в довольно долгие рассуждения относительно определений понятий «криминальная субкультура» и «тюремная субкультура», отождествим их в рамках данного монографического исследования и определим как некую идеологию, т. е. неформальную систему идей, которая выражает мировоззрение (интересы, идеалы) представителей преступного мира. Тюремная субкультура распределяет её представителей в соответствии с определённой стратификацией, на «вершине» которой находятся т. н. «воры в законе», или, говоря юридическим языком, лица, занимающие высшее положение в преступной иерархии (данное положение с апреля 2019 г. уголовно наказуемо – ст. 210.1 УК РФ).

Следующими категориями понисходящей иерархической леснице являются «положенец»[88] и его «заместители», которые именуются «смотрящими».

Самая многочисленная категория осуждённых, согласно терминологии тюремной субкультуры, называется «мужиками». Внизу тюремной иерархии находятся т. н. «отверженные» – дезадаптивная категория осуждённых (активные или пассивные гомосексуалисты, жертвы сексуального насилия и т. д.).

Представители тюремной субкультуры считают, что имеют полное моральное право диктовать и навязывать свои устои жизни в местах лишения свободы. При этом основным их утверждением является фраза: «Кто не с нами, тот против нас».