На пути к Шамбале

Гарм Видар НА ПУТИ К ШАМБАЛЕ

Выкатившийся из-под ноги камень стремительно исчез в дымке, выстлавшей дно ущелья. И канул беззвучно.

— Высоковато мы забрались, — пробурчал оступившийся неспортивного вида «скалолаз» своему спутнику, закрепившемуся чуть выше на отвесной стене. Попутчик был явно более опытен: он невозмутимо подтягивал сорвавшегося «скалолаза» за страховочный трос. «Неспортивный» с философским видом висел в тумане экзотической грушей, почитая за благо не вмешиваться в процесс собственного спасения.

До ближайшей сносной площадки было еще метра четыре, оба альпиниста преодолели их в сосредоточенном молчании, прерываемом лишь натужным посапыванием.

На площадке они устроили себе привал с роскошным обедом из одного блюда — банки консервов, но с чаем, приготовленном на спиртовке.

— Надеюсь, вы пользовались не эзотерическими знаниями в ваших вычислениях предполагаемого местонахождения Шамбалы, Джонсон? — спросил менее спортивный скалолаз, согревшись ароматным чаем, но не утративший философско-скептичного взгляда на весь мир и любые процессы проистекающие в нем.

Джонсон был непроницаем как свинцовая обивка рентген-лаборатории. Он пил чай с таким видом, с каким пил бы, наверное, раствор мышьяка или мифическую амброзию — дарующую вечную молодость.

— Напрасно вы иронизируете, Швабр, вы сами не хуже моего знаете о множестве явлений и фактов, трудно объяснимых с позиций отвергающих наличие неких эзотерических знаний, проявляющихся у различных народов в разные времена.

— Да, я уже неоднократно слышал эту теорию… от вас. — «хрюкнул» раздраженно Швабр:

— Но почему вы решили, что озарение должно повториться именно сейчас и именно с вами?

Джонсон невозмутимо допил свой чай и молча стал упаковывать вещи.

— А самое главное — я не могу понять: зачем вам я? — Швабр дернулся, опрокинул свою кружку, которая тут же весело подпрыгивая подкатилась к краю карниза и мирно исчезла в пропасти.

Джонсон задумчиво посмотрел на Швабра, как бы прикидывая: а не отправить ли его следом, и спрятал на всякий случай спиртовку. А Швабр как ни в чем не бывало, продолжал бубнить:

— Я — старый дурак (в этот момент Джонсон непроизвольно кивнул), дал себя уговорить! Почти поверил в эти сказки! Хранилища эзотерических знаний! Исчезающие города! Древние суперцивилизации! Информационные инъекции — стимулирующие Прогресс! Шамбала!

Швабр надулся, как индюк и хотел выкрикнуть что-нибудь еще, пообидней, но Джонсон спокойно сказал:

— Нам пора…

Швабр только шумно выдохнул воздух, как на полном ходу резко затормозивший паровоз, а потом тихо и почти жалобно проскулил:

— Ну, вы же видите, что я устал, я начинаю терять надежду. Подскажите, на что надеетесь вы?

— На вас, — невозмутимо отрезал Джонсон, с таким серьезным видом, что несчастный Швабр окончательно решил: над ним издеваются. Швабр сел в позе, отдаленно напоминающей позу лотоса или неумело изваянного Будды.

— Я никуда отсюда не пойду!

— Перестаньте валять дурака, Швабр, — все еще спокойно возразил Джонсон.

— А я к вам даже не прикасаюсь! — злорадно объявил Швабр и победно зыркнул на своего оппонента.

— Очень остроумно… — не выдержал Джонсон, его, наконец-то, начала выводить из себя замаячившая перспектива — тащить Швабра остаток пути на себе.

Швабр поерзал, устраиваясь поудобней, и застыл, став еще больше похожим на дешевого Будду из провинциальной антикварной лавчонки.

— Ну, ладно, — сдался наконец «непробиваемый» Джонсон:

— Заночуем здесь — на карнизе.

И, так же спокойно и методично, как только что собирался, стал распаковывать вещи и готовиться к ночлегу.

Обмякший от неожиданной победы Швабр решил пойти на примирение:

— Ну хорошо, вы считаете, что эту вашу Шамбалу надо искать именно здесь — согласно вашим древнеиндийским текстам…

— Тексты не мои, а древнеиндийские, и принадлежат Национальной библиотеке, а Шамбала…

— Хорошо, хорошо. Но ведь их читали не только вы, и места здесь не такие уж дикие…

— В том-то и дело, что читали и искали многие, НО, они не знали ЧТО искать…

— Как, что искать? Эту ваш… ну, Шамбалу.

— Вот именно — Шамбалу! Все искали Город, который то появляется, то исчезает. А он никуда не исчезает! Это всего лишь поэтический образ, метафора!

— То есть как не исчезает? Ничего себе — метафора! Где же он тогда?

— Здесь!

— Где???

— Здесь!!!

И пока Швабр вертел головой, опасливо поглядывая то на Джонсона, то по сторонам, Джонсон разжег спиртовку, поставив ее в самой глубине карниза — в неглубокой естественной пещерке, подальше от края и неуклюжего Швабра.

— Здесь, здесь, — спокойно продолжал Джонсон, заваривая чай:

— Только… Вот, вы Швабр, как думаете, что может появляться и исчезать в человеческом жилище?

— В каком смысле?

— Ах да, я забыл специфику вашей профессии, милый Швабр… Я имел ввиду такую ситуацию: вы стоите на пороге дома, а ЧТО-ТО то появляется, то исчезает…

— Лифт, что ли?

— Вот! — Джонсон на мгновение утратил свою флегматичность:

— Именно — ЛИФТ! А Город внутри, в толще скал! Появляется и исчезает только вход, то есть, лифт.