На пути к Цусиме

Готовясь к международному расследованию, и в ходе его самого английская сторона потратила много усилий на изучение текущей отчетной документации и конфиденциальный опрос своих таможенных служб, а также десятков портовых чиновников и смотрителей маяков восточного побережья страны. На вопрос, не наблюдали ли они в середине — второй половине октября 1904 г. какие‑либо подозрительные миноносцы или подобные им суда в море или в британских портах, те неизменно отвечали отрицательно, и эти материалы английская сторона сочла необходимым включить в документальное приложение в своему докладу[188]. Так же тщательно был изучен вопрос о присутствии в районе Доггер–банки в дни инцидента своих или зарубежных военных кораблей, и с тем же отрицательным результатом. В итоге ключевой вопрос относительно возможности тайной покупки японцами миноносцев или их постройки на частных английских верфях, прямо либо через подставных лиц, так и остался неразрешенным. Точку на нем принц Луи Баттенбергский поставил спустя всего неделю после инцидента: «Нам уже известно [?], что ничего подобного не происходило и не могло произойти без нашего ведома, коль скоро речь идет об этой стране»[189]. Реакция на свидетельские показания на заседаниях парижской комиссии (в случае, если сообщаемые сведения ставили под сомнение только что цитированный тезис принца Луи) всегда была одной и той же — англичане опровергали не сами показания, а компрометировали свидетеля, благо при умелом подходе это не составляло большого труда.

В Петербурге проблемой свидетелей также озаботились еще в октябре. 17(30) октября Ламздорф телеграфом потребовал от посла Бенкедорфа «тотчас же поручить подведомственным консулам и агентам немедленно собрать точные сведения о числе японцев, находящихся в восточных портах Англии, особенно в Гулле и Ньюкастле»[190]. В конце этого же месяца Вирениус запросил Лопухина о возможности предъявить международной комиссии показания капитанов судов «флотилии» Гартинга, а Лопухин, в свою очередь, обратился с этим же вопросом к нему самому. Гартинг категорически рекомендовал отказаться от этой затеи. Во–первых, потому, что «невозможно быть уверенным», что эти свидетели «сумеют умолчать о своей службе в нашей сторожевой организации», а, во–вторых, в связи с тем, что и без того несколько десятков датчан (экипажи кораблей его агентуры и датских военных судов, чиновники датского Морского министерства, рядовые обитатели приморских поселков) могли догадываться или даже определенно знать, чем в действительности занимался Гартинг на территории этой нейтральной страны[191]. Все это, по его мнению, могло иметь крайне неблагоприятные последствия как для России, так и для самой Дании. Департамент полиции, а затем и Главный морской штаб с доводами Гартинга согласились.

Исключение было сделано только для рыболовного судна «Эллен» из «флотилии» Гартинга — ранее капитану этой шхуны приходилось по постороннему поводу объясняться с полицией, это попало в печать, и его работа на русскую контрразведку уже не являлась секретом (к большому неудовольствию контрразведчиков). С капитана «Эллен» и членов ее экипажа были сняты и нотариально заверены показания о неизвестных миноносцах, встреченных ими в море во время крейсирования. 6(19) ноября Извольский переправил эти показания Ламздорфу, а тот передал своему чиновнику, намеченному в состав российской делегации в Париже[192]. Позднее тудаже попали показания капитана норвежского парохода «Adela» и его штурмана Эндре–Кристиана Христиансена, которые 6(19) и 7(20) октября в море у берегов Норвегии одно за другим видели два неизвестных судна, причем были уверены, что встретили миноносцы, и подробно описали их внешний вид. Свои услуги России предложил и У. Лукас (W. Lucas), штурман английского коммерческого парохода «Titania», который рано утром 2(15) октября в море, на пути из Антверпена в Великобританию, в 25–ти милях от плавучего маяка Newarp встретил два миноносца без флагов и огней. Лукас выразил готовность дать показания об этой встрече на следствии и даже изобразил один из замеченных кораблей на бумаге (впрочем, на этом сохранившемся в АВПРИ рисунке, выполненном корявой рукой моряка, оказалось изображено нечто, на миноносец вовсе не похожее).