На пути к войне

Палатон взглянул ей в лицо и заметил, как на него набежала грозовая туча эмоций. Он едва сдержал дрожь, почувствовав силу ее выражения.

— Для Чо, — решительно проговорил он.

Йорана подступила ближе.

— Ты чуть не уничтожил все, чего мы достигли. Поэтому мне придется охранять тебя.

— Чтобы сделать марионеткой Паншинеа?

— Нет, чтобы ты стал его наследником. Ты и так наследник. Он настолько тщеславен, что уверен: ему хватит времени, чтобы укрепить положение на престоле и свой род… это тщеславие объясняет, почему на долю Звездного дома выпали такие страдания.

Палатон моргнул и успокаивающе заметил:

— Ты говоришь слишком откровенно. Думаю, Паншинеа не уехал бы, не распорядившись прослушивать, что творится в его комнатах.

Йорана отвернулась.

— Я знаю, где могу переступить границу дозволенного — в отличие от тебя.

И в самом деле, она должна была в точности узнать, что происходит во дворце. Если она позволила себе говорить здесь свободно, значит, так может поступать и он. Палатон понадеялся, что в этом разговоре сможет обрести утешение.

— Значит, ты считаешь, что я переступил границу дозволенного?

— Ты догадлив.

— Йорана, у меня не было выбора.

— И что же, — она обернулась и взглянула на него в упор, — ты собираешься с ним делать?

— Защищать его. Обеспечить ему спокойную жизнь. Дать ему будущее, которое у него отняли.

— Здесь у него нет будущего. Подумай о том, что ты натворил, Палатон — хорошенько подумай. Еще не поздно все исправить.

Он не ответил на ее мольбу и не подал ей надежду.

— Тебе не стоит заблуждаться насчет Паншинеа — он вовсе не собирается передать тебе престол. Ты будешь его наследником ровно столько, сколько ему потребуется. Но пока император нуждается в тебе.

Палатон отвел глаза.

— А тебе не стоит заблуждаться насчет того, почему я принял роль наследника. Чо необходима стабильность. По-моему, ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы все понять.

— Знаю: прежде всего ты тезар, и только в последнюю очередь — политик. Надо же, обратиться к Заблудшим… При всех своих недостатках наш император — блестящий правитель. Он настолько ловок и увертлив, что иногда я не могу поверить своим глазам. Но даже он не осмелился бы на такое. Малаки расположился на ступенях Чаролона и ждет аудиенции, — Йорана тяжело вздохнула. — Этого Паншинеа тебе не простит.

Что Йорана подумала бы, зная, что у него нет даже бахдара, чтобы защититься? Палатон удивлялся, как она может смотреть на него и не замечать тусклое свечение его ауры. Неужели она видит только то, что ожидает увидеть? Ему захотелось рассказать Йоране обо всем случившемся на Аризаре, о том, как ему предложили надежду и помощь, лишив его самой сущности, того, что позволяло ему быть чоя и тезаром, и оставив только тонкую нить, на которую он мог рассчитывать. Смирится ли Йорана тогда с присутствием мальчика? Поможет ли ему? Он тихо спросил:

— А ты бы меня простила?

— Вопрос не в том, прощаю я тебя или нет, а в том, что бы я смогла тебе дать. Пусть я выскочка, одна из бывших Заблудших, но мой бахдар сияет так же ярко, как у любого из отпрысков Домов. Мы способны сделать то, что не под силу Паншинеа.

Палатон почувствовал ее смущение и стыд — оттого, что ей приходится умолять его совершить поступок, от которого он уже отказался несколько лет назад. Ему мучительно хотелось рассказать о своей опустошенности, узнать, сможет ли она заполнить ее, но Палатон знал, что не имеет на это права. Он покачал головой.

— Сейчас я не в состоянии что-либо обещать. Больше всего меня теперь волнует будущее человека и спокойствие Чо. Ты захочешь ждать, зная, что даже в этом случае я не смогу предложить тебе всего, что ты ждешь? Я не могу просить тебя связать свою судьбу с моей.

Каким бы мягким ни был этот отказ, он оставался отказом. Йорана тяжело опустилась на стул, и это движение выдало ее полуобморочное состояние.

— Ринди вернулся с тобой. Неужели он одобрил твой поступок?

— Нет. Он положил свое лекарство под язык и кисло взглянул на меня, когда я попытался хоть что-то объяснить.

Она вздернула подбородок.

— Ты шутишь, но у тебя нет причин веселиться.

Он развел руками.

— Я не передумаю. Я не могу одуматься. И если шучу, то только от неизбежности. Это мальчик с планеты класса Зет. Если мы объясним ему хоть что-то, то, что он в состоянии понять, нас вновь обвинят во вмешательстве в дела другого народа. И обвинят не меня, а Чо. В Союзе многим не терпится выдвинуть такое обвинение.

— Мы достаточно сильны, чтобы обойтись без Союза.

На секунду он лишился дара речи, его челюсть дрогнула. Йорана смотрела ему в лицо, не мигая. Палатон взял себя в руки.

— Возможно, — согласился он. — Но вряд ли Союз достаточно силен, чтобы обойтись без нас.

— Но неужели мы, чоя, должны отвечать за беды всех народов?