На пути Кортеса (СИ)

Отсюда из казанского представительства Новоросской - Московской торговой компании, а точнее из ее вербовочной конторы и отправились атаман Прохор Кольцо и его ватага в далекую, заморскую страну. Ранней осенью несколько десятков стругов ушли по Волге в Тверь. Помимо отчаянных сорвиголов, которым в родной земле жилось скучно, уезжали и те, кого с места сорвала нужда и безысходность. Землепашцы из сожженных войной и мятежами селений и разорившиеся мастеровые ехали целыми семьями, надеясь найти счастье за океаном. А уж радужных красок, расписывая безбедную и сытую жизнь в далекой Америке, вербовщики и приказчики компании не жалели. Хватало и люда подневольного, похолопленных русскими ратниками и проданных новороссам, полоняников - казанцев.

Пополнившись в Твери товарами и людьми, как местными, так и прибывшими из Московского представительства, караван ушел в Великий Новгород, а оттуда еще более "подросшим" по первому снегу, санями до Холмогор. Здесь, в самом северном порту зарождающегося Российского государства, компания развернулась во всю ширь своих финансовых возможностей. Представительство ее занимало огромную по площади территорию, на которой ударными темпами строились причалы, склады для товаров и казармы для переселенцев, коих вместе с вновь прибывшими, к этому времени набралось уже почти полторы тысячи человек. Ждали возвращения купцов ушедших в Новый Свет прошлой весной, собирали припасы, готовили товар, строили корабли.

Поздней осенью вернулись кочи уходившие в Америку вместе с Щебенкиным. Прибывшие после полуторагодичного странствия "за тридевять морей" купцы и мореходы помимо диковинных товаров привезли с собой массу правдивых и не очень рассказов о далекой, неведомой доселе земле и царящих там порядках. Рассказы эти долгими зимними месяцами передаваемые из уст в уста в холмогорских харчевнях и наспех построенных казармах перевалочного пункта будоражили кровь и воображение слушателей. Надо ли говорить, что открытия навигации ждали с огромным нетерпением. Даже трудности длительного морского путешествия уже мало кого пугали.

Наконец, ранней весной 1509-го года огромный караван из тридцати больших двухмачтовых кочей вышел в море.

Очевидно, именно столь внушительные размеры каравана уберегли его от кишащих у берегов Норвегии, и на суровых просторах Северного моря любителей легкой наживы. Тем не менее, нельзя сказать, что путешествие было таким уж легким и безоблачным. Море взяло свою дань человеческими жизнями. Хорошо еще, что на промежуточных стоянках каравана в шотландском Эдинбурге и исландском Стурлусонвике были складированы кое-какие запасы продовольствия, но на такое количество одновременно тронувшихся в путь людей никто не рассчитывал. Жестокие шторма, изрядно потрепавшие утлые суденышки, различные хвори, плохая вода и достаточно скудное питание сделали свое дело. Не всем из тех, кто взошел по дощатым сходням на зыбко покачивающиеся корабельные палубы, суждено было достичь берегов своей новой родины.

Однако, как бы ни был опасен и тернист долгий морской переход, для подавляющего большинства переселенцев, он закончился вполне благополучно. На исходе лета караван Новоросской - Московской кампании не потеряв ни одного судна, благополучно достиг залива реки Благодатной (именно так, если помнит читатель, наши герои окрестили реку в современной нам топонимике именуемую Гудзоном).

Еще две недели, измотанные длительным путешествием люди, жили в охраняемом остроге с чудным названием "Карантин", из которого никого, никуда не выпускали. Но здесь хотя бы вдоволь давали чистой, свежей воды, с кормежкой было полегче, и лекари местные каждый день навещали, да о здоровье все выспрашивали. Все это поначалу показалось странным, и многие начали даже подозревать, не заманили ли их обманом в неволю лихие людишки. Среди поселенцев уже на пятый день пребывания в заточении начались волнения, которые неизвестно чем могли бы закончиться, если бы не "главная лекарка". Она додумалась собрать отдельно выборных от всех ватаг, в которые волей, неволей за время долгого путешествия посбивались поселенцы, и вела с ними долгий разговор. Терпеливо объясняла, что держат их здесь вовсе не для того, чтобы причинить обиду, а затем, чтобы вместе с новыми людьми не занести в княжество какую ни будь заразу и потерпеть надо всего каких-то десять дней. Не многие тогда ей поверили, но посовещавшись между собой, решили все-таки обождать. С тем и вернулись атаманы к ожидавшим их с нетерпением людям.

Надо сказать, кстати, что к тому времени вокруг ватаги Кольца, изначально насчитывавшей всего двадцать восемь прошедших с ним огонь и воду казаков, сплотилась довольно солидная "группа поддержки", побольше сотни человек, которые решили и дальше держаться одной общиной. По истечении карантинного срока переговорив с атаманом и его людьми Ляшков принял решение снабдить всю эту довольно буйную и не очень управляемую компанию припасами, небольшим количеством скота, и посадив на струги, отправить в глубь материка.