На пути от хайпа к искусству

Дилан снова заплакал.

— Что дальше? — Мягко спросила я.

— Я надавал ему тумаков, я его почти уже вырубил, а мама… Видимо, испугалась, что я убью его, поэтому оттолкнула меня, встала между нами, и… он убил её одним ударом, а потом бросился бежать. Я оцепенел. Когда наклонился, не было сомнений, что мама умерла, и… Я подумал только о себе. В смысле, действовал на автомате. Собрал документы, деньги, оставил дверь распахнутой, рванул… понимаешь? Я даже не похоронил её, даже в полицию не позвонил, опомнился на другом конце страны, когда собственную задницу прикрыл!!! Ты понимаешь, это я, Я её убил, просто чужими руками!!!

— Тихо, — Произнесла я только то, что могла, — Сейчас ты можешь оплатить себе лучшего психотерапевта. Ты пойдёшь к нему? Обещай!

— Мне… страшно.

Он замолчал, я гладила его волосы и прямо спросила:

— Чем я могу помочь тебе?

— Ты действительно хочешь мне помогать после такого?..

— Хочу, — Твёрдо произнесла я.

— Тогда… меня не обвиняют, я прохожу по делу, как свидетель, — Произнёс он, — Но мне придётся ездить в полицию, потом в суд… Сейчас только ты можешь хоть как-то уменьшить резонанс. Сделай всё, что сможешь, но в первую очередь для самой себя. Если ты откажешься от меня — я безоговорочно приму это. Не стану преследовать, угрожать или что-то ещё.

Я молча поцеловала его в лоб, не давая прямого ответа. Я понимала, что такое сложно выдержать и не знала, выдержу ли я. Я просто обнимала его, пока он не уснул.

Следующим утром у дома была толпа репортёров. Не только я — уже НИКТО не сможет сгладить ситуацию».

Глава 7 — Финал

Голди отошла в гостевую комнату и прочитала пару статей в интернете. Тайное стало явным, Марселя Гарсия объявили в уголовный розыск. Кто-то отчаянно защищал Дилана, кто-то поливал грязью наравне с отцом… Девушка позвонила родителям, чтобы попросить совета.

— Папа, я…

— Голди, — Строго сказал отец, — Либо ты отказываешься от этого человека не только в глазах общественности, но и фактически, либо больше на нашу поддержку ты рассчитывать не можешь. Если выберешь его — ты нам не дочь.

— Поняла, — Коротко ответила Голди, — Счастливо.

Она знала, что толика славы к ней уже пришла, и жить на собственные гонорары она сможет безбедно, но ей было страшно. Лишаться поддержки родителей — всегда страшно. Страшно ей было по многим причинам.

Для неё, как и для Дилана, это были и первые серьёзные отношения, и первые сильные, искренние чувства. Будь он для неё простым увлечением — бросила бы не задумываясь. Но всё иначе.

Ей разрывала сердце не только его боль, но и то, что он винил себя в смерти матери. Виноват был Марсель, и никто больше! Да, это изначально ужасная идея — добровольно открыть дверь и поколотить такого «отца». Но то, что подросток действовал на автомате, когда понял, что маму не спасти и сделал всё, чтобы спасти себя — абсолютная норма. Даже не то, что он получил толику славы, просто то, что ему удалось выжить — огромная победа, ЕГО победа. Ценой своей жизни мама спасла его от самого страшного, что может совершить человек — разве она хотела бы, чтобы сын не пережил горя, лёг и умер рядом с ней? Уж точно нет.

Но за себя Голди было страшно. Славу-то, конечно, на таком урвать легко, но слава крайне опасна. На неё могут напасть физически в любой момент. Это и близко не стоит рядом с получением чёртовой «Малины».

Пока девушка сидела на кровати и обдумывала, что делать, позвонил самый близкий человек: