На пути в Эммаус. Надежда во времена неопределенности

«Зловоние, вопли и жуткие зрелища, царившие на местах публичных казней, располагавшихся на окраине каждого римского города, представляли собой чудовищный контраст с элегантностью и архитектурным великолепием храмов, форумов и площадей внутри городских стен. Коринфская колонна и крест были двумя сторонами римской культуры. Первая предлагала тенистый покров всем, кто принимал логику и властные структуры римского мира; второй систематически превращал всякого, кто объявлялся врагом римского порядка, из живого, дышащего человека в искалеченный, вздутый, почти неузнаваемый труп»[57].

Здесь неплохо будет вспомнить, что в том, как Лука описывает события, ведущие к смерти Христа, и выдвинутые против Него обвинения, явно просматривается политическое измерение. Иисуса обвиняют в том, что «Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю» (Лк. 23:2). Позднее про Иисуса говорят, что Он «возмущает народ, уча по всей Иудее», а теперь угрожает всему социальному порядку, проповедуя здесь, в центре государственной власти (Лк. 23:5). Конечно, все эти обвинения были совершенно нелепыми в том смысле, что упрекали Иисуса в обычных формах повстанческого сопротивления и выставляли Его как очередную фигуру в длинном ряду политических революционеров. Однако не стоит игнорировать тот факт, что чистая благость Иисуса, Его бесконечное сострадание к страдающим и угнетенным людям, а также Его дерзновенная и смелая проповедь этических требований Бога Израиля действительно подрывали основы общества, построенного на алчности и защищающего интересы богатых и сильных мира сего. Как говорят Р. Хорсли и Н. А. Зильберман, в древнем мире существовали и другие формы наказания, включая отсечение головы и побиение камнями, и то, что Христос был распят, является наглядным свидетельством «глубины и очевидности той угрозы, которую Он представлял»[58].

Как еще объяснить тот факт, что когда римский прокуратор Пилат предложил освободить либо Иисуса, либо Варраву (который, как мы знаем, «был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство», Лк. 23:19), религиозные и политические лидеры нации выбрали убийцу–мятежника, хором требуя отпустить террориста, опасность которого они хорошо понимали и знали, как с ней справиться. В отличие от него, опасность, которую представлял собой равви из Назарета, носила совсем иной характер, и по мере того, как число Его последователей возрастало и по стране все больше распространялась революция любви и справедливости, все это начинало угрожать «нормальной политике», и угрозу эту просто невозможно было терпеть.

По дороге в Эммаус Иисус показал Своим сломленным и отчаявшимся ученикам, что жизнь распятого Мессии полностью соответствует и словам и жизненному опыту предшествовавших Ему пророков. Пророков неизменно ожидало отвержение и страдание; как сказал один из библейских авторов–христиан, во время земной жизни истинные пророки то и дело испытывали гонения, пытки и тюремные заключения, «терпя недостатки, скорби, озлобления, — те, которых весь мир не был достоин» (Евр. 11:36–38). И, предвидя пришествие Того, Кто станет кульминацией и исполнением их собственной традиции, эти пророки понимали, что Его победа над злом и установление в истории нового мирового порядка обязательно потребует отвержения, страдания и смерти: именно так «надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою».