На пути в Эммаус. Надежда во времена неопределенности

Становится ясно, что это невероятное, поразительное откровение в Эммаусе, а также другие явления воскресшего Христа, случившиеся в то же самое время, никак нельзя назвать безобидными занимательными рассказами, не имеющими никакого отношения к политике. Это подтверждается тем, как эти рассказы сформировали характер раннего христианского движения: как жизнь, смерть и воскресение Иисуса стали образцом, примером подлинно человеческой жизни, идущей вразрез с господствующей культурой в контексте мира, где все больше и больше властвовала Римская империя. Тот же самый евангелист, который провозглашал, что смерть Иисуса принесла прощение «за грехи всего мира», тут же напоминает людям, признавшим этот факт, что они должны «поступать так, как Он поступал» (1 Ин. 2:6). По выражению двух наших современников, послания Павла, оказавшие колоссальное влияние на зарождающееся христианское движение в крупных городских центрах древнего мира, содержали в себе «прямое нападение на империю», оснащая последователей распятого Мессии всем необходимым, чтобы они могли «заново нарисовать мир таким, будто высшая власть в нем принадлежит Христу, а не сильным века сего»[63]. Пожалуй, самым замечательным является то, что Новый Завет заканчивается поразительной книгой, открыто призывающей христиан не поддаваться обольщениям римской пропаганды и даже ценой собственной жизни сохранять верность Христу, Которого они исповедуют истинным Спасителем всего мира. Ричард Бокэм называет Книгу Откровение «подробным пророческим и критическим анализом римской системы власти» и «самым мощным документом политического сопротивления со времен ранней Империи». Кстати, добавляет он, автор этой книги прекрасно понимал, что рано или поздно исповедание Христа Господом непременно приведет к конфликту с «божественными притязаниями Рима»[64].

Смерть смерти

Конечно же, двое учеников в Эммаусе оцепенели от изумления не только из?за того, что внезапное прозрение полностью преобразило их понимание жизни и смерти Иисуса, но и из?за того, что стали свидетелями Его возвращения к жизни. В конце концов, кто угодно остолбенеет, увидев «живого мертвеца» в буквальном смысле слова!

Можно предположить, что на этом месте любой диалог между христианами и некоторыми из их спутников на дороге в Эммаус должен резко затормозиться. Ведь воскресение Иисуса — это вопрос веры, а в современной научно–ориентированной культуре считается, что такие вещи просто невозможны. Однако прежде чем прийти к такому выводу, нужно признать, что здесь у нас куда больше общего, чем кажется. Самая мрачная тень, охватившая горем и отчаянием тех двоих, что ушли из Иерусалима две тысячи лет назад, была тенью смерти. Они шли вместе через то, что в знаменитом псалме называется «долиной смертной тени», но никак не могли вместе с псалмопевцем сказать, что «не боятся зла». На дороге в Эммаус уже не было Бога, и смерть казалась всепобеждающей силой, набросившей на человечество и все его достижения мрак тщетности и бессмысленности.

Сравните все это с отрезвляющими выводами ученых–гуманистов, которые, размышляя над движущими силами культуры, заключают, что главным открытием современной мысли является то, что «из всех побуждений, которые движут человеком, одним из главных является страх смерти»[65]. Раньше люди могли встречать смерть без боязни, потому что вера в бессмертие лишала ее горечи и придавала человеческому существованию осмысленность и надежду, однако со времен эпохи Возрождения мы все чаще и чаще обнаруживаем, что на нашем жизненном пути такой надежды просто нет. В результате современный человек вынужден придумывать идеологии и проекты, которые выражали бы его самые глубинные тревоги и хотя бы отчасти давали ему уверенность, что человеческое существование все?таки имеет некий смысл. Но такие проекты всегда заканчиваются провалом; смерть остается конечной реальностью, и мы тоже оказываемся «в долине смертной тени», где нет никого, кто мог бы своим присутствием утешить нас и разогнать наши страхи. Говоря словами Зигмунта Баумана,