На пути в рай

Я засыпал Флако землей и прочел молитву над его могилой, попросив Бога простить убитому его грехи.

Пора было отправляться домой.

* * *

Тамара лежала в моей постели, подключившись к монитору сновидений. Негромко постанывая, закрыв лицо и опять свернувшись в позу зародыша, между колен она сжимала лазерное ружье. Платиновый блеск кожи говорил о высокой температуре. Я неслышно подошел, тихонько взял ружье, поставил на предохранитель и бросил в угол. Осмотрев ее руку, я понял: температура не от инфекции, воспаление и припухлость не превышали ожидаемого.

Взяв запасной монитор, я опять подключился к ее сну.

… На берегу ветер, холодный и резкий, ударил меня, словно собирался поднять и унести. В темном чистом небе над морем поднималась яркая алая луна. На кроваво – красном песке шуршали тысячи призрачных крабов, щелкая клешнями. Я спустился к самой воде. Волны у берега по-прежнему покачивали тушу быка.

На берегу лежал человеческий скелет. Кости были совершенно чистыми, только несколько крабов еще ползали внутри грудной клетки.

– Я тебя не ждала, – сказал скелет.

– Кого же?

– Не тебя.

Взглянув на берег, я произнес:

– Плохо, что Флако умер. Он был хорошим другом.

Скелет застонал. Несколько мгновений надо мной в воздухе стояла тень призрачной женщины в красных одеждах. Она бросила на ветер три желтые розы и исчезла. Я посмотрел на небо. Звезд не было.

Скелет продолжал:

– Я не стала там задерживаться, убежала и попыталась вернуться сюда. Заблудилась. Как умер Флако?

– Задушили, а потом еще и перерезали горло.

– Это Эйриш. Его любимый способ. Он всегда оставляет дважды убитых. – Волна подкатилась к моим ногам. Вода была густой, теплой и красной.

– Я почти добрался до него. Почти что убил…

– Эйриш – профессионал. Ты не смог бы ничего с ним сделать.

– Чуть не убил, – настаивал я.

– Ты не можешь его убить. Он создан для этой работы. Генетически выращен. Он только позволил тебе поверить, что ты сможешь, – сказал скелет. Мы оба некоторое время молчали. – Я умираю, Анжело. Я сказала тебе, что, если ты откажешься от меня, я умру. Ты предал меня?

– Да, – ответил я, – и, может, не один раз. Когда мы оперировали тебя, мы сделали снимок сетчатки глаза – проверили тебя по правительственным архивам.

– Они и ждали чего-нибудь такого. Вполне достаточно, чтобы обнаружить и убить меня, – сказал скелет.

– К тому же я дал тебе стимуляторы типа АВ, прежде чем разобрался, что у тебя пересажен мозг, – добавил я. – У тебя ведь пересажен мозг?

Она кивнула.

– Ты в опасности.

– Я мертва, – поправил скелет. Кости его начали утоньшаться и переламываться, как сухие прутики. Я хотел было сказать что-нибудь утешительное – и не смог. Скелет заметил, что я расстроился, и рассмеялся: – Оставь меня. Я не боюсь смерти.

– Все боятся смерти, – возразил я.

Ветер поднимал песок и швырял в меня. Из воды поднялся Левиафан, темное бесформенное существо с глазами на горбах, и принялся нас разглядывать. Шелестящее щупальце высоко поднялось в воздух, потом с плеском снова скрылось в воде. Чудовище ушло под воду, и я почувствовал, что его заставила это сделать Тамара. Она контролировала свой сон, но делала это скорее так, как делают это мазохисты либо отчаявшиеся в своей судьбе люди.

Скелет продолжил:

– Это потому, что они не практикуются в умирании. И боятся забвения, распада мышц, медленного вытекания жидкости из тела.

– А ты не боишься?

– Нет, – сказал скелет. – Я много раз умирала. – И с этими словами все изменилось: на костях наросла плоть, передо мной вновь появилась рыжеволосая женщина. Краб мгновенно впился в нее, но она даже глазом не моргнула.

– Зачем умер Флако? – что еще мне оставалось спросить?

Она на мгновение задержала дыхание, потом медленно выдохнула. Я не думал услышать ответ.

– Вероятно, я обязана тебе сказать, – услышал я наконец. – Мой муж генерал Амир Джафари хочет получить мой мозг, заключить его в мозговую сумку, а тело – в стасис.

– Зачем?

– Я служила в разведке. И допустила неосторожность. – Она снова умолкла, подбирая слова. – Я была на приеме с другими женами офицеров, и они говорили о недавно убитом политике. Я слишком много выпила и сказала, что всем давно известно, что его убили мы. Да и потом наболтала еще много того, чего не должна была говорить. В Объединенной Морской Пехоте за такие ошибки убивают. Муж добился, чтобы меня приговорили к жизни в сумке для мозга. Но это не жизнь.

Я вспомнил пустой, лишенный интонации голос генерала, в то время как он говорил, что не лишен человеческих чувств, словно убеждая самого себя.

В воде мертвый бык поднялся на ноги и фыркнул. Волна снова свалила его.

– Не понимаю. Зачем ему твое тело в стасисе? – Налетел холодный ветер, берег стал затягиваться корочкой льда.