На рандеву с тенью

— Я просто хотела вернуть ее. Я подумала, что нагоню ее по дороге. До того входа в Съяны было довольно далеко. Я не думала, что она успеет начать туда спуск.

— Значит, вы уверены были, что искать Женю нужно именно на седьмом маршруте. А почему именно там? — Никита вспомнил, что уже задавал этот вопрос проводнику.

— Господи, там же был эпицентр этих идиотских суеверий, этих бредней. — Гордеева обвела взглядом своих соратниц. — Которые с некоторых пор бродят у нас тут. А я знаю... знала ее. И хорошо себе представляла, что она будет делать, чтобы преодолеть себя.

— То есть спустится одна ночью в подземный ход, где, по легенде, обитает призрак? — Колосов смотрел на Гордееву. — А мы нашли ее в трех километрах от этого места, у входа в Большой провал. М-да... Алина Борисовна, что за пятна на вашей куртке? Откуда они, объясните, пожалуйста.

— Разрешите, я все по порядку расскажу.

Она сунула в рот новую сигарету, и Лизунов снова щелкнул зажигалкой. Колосов заметил, что он не сводит с Гордеевой глаз и как-то странно молчит, не участвуя в допросе, что было для Пылесоса совсем не типично.

— Было очень темно, и моросил дождь. Я решила идти по шоссе, это был самый простой путь туда. Я думала, что им воспользуется и Женя. Я шла быстро и скоро добралась до моста возле Александровки. Начала спускаться к ручью, как вдруг услышала сзади шаги. Кто-то крался за мной по кустам. Я крикнула, посветила фонарем и... — Гордеева затянулась дымом. — Я не знаю, кто это был, но он дико вскрикнул и шарахнулся в кусты. Я побежала за ним. Но он исчез из виду. В кустах под мостом оказался ход, это было то самое место, что вы мне показывали тогда на карте, Никита. Этот неизвестный юркнул туда с проворством ящерицы, и я... Я, честно признаюсь, в ту минуту позабыла про Женю. Я решила выяснить, кто же это такой и куда ведет ход. Протиснулась в горизонтальную штольню, и... там был жуткий запах При свете фонаря я увидела полуразложившиеся останки какой-то птицы, кажется, вороны, пух, перья. А тот, кого я преследовала, быстро уползал вниз по ходу, я слышала, как шуршит глина. И я поползла за ним. Штольня то сужалась, то расширялась. В некоторых местах я с трудом протискивалась, но потом ход расширился настолько, что я могла подняться и быстро идти. Того, кого я преследовала, я не видела, только видела тень, слышала его шаги, ощущала эту вонь... Впечатление было, что кто-то не мылся год или два. В одном месте я наткнулась на камень и потеряла равновесие. Когда начала руки отряхивать, они были липкие и в крови. Кровь была и на камне. Но на мне ни одной царапины не было, это была не моя кровь. И в этот момент, — она посмотрела на Лизунова, — я вдруг осознала, в какую ситуацию попала. Место было мне абсолютно незнакомо. Ход не раз уже разветвлялся на отдельные коридоры, а в спешке я позабыла пометить боковые штольни. Я поняла, что заблудилась, и тут вдруг у меня... погас фонарь. Наверное, сели батарейки, я в спешке забыла проверить... У меня были свечи, но, пока я шла под дождем, спички отсырели, и я никак не могла их зажечь. Я сунула коробок под мышку и решила подождать. И тут в темноте я вдруг услышала... шаги и какое-то хрюканье, что ли, странные звуки, нечленораздельные. Кто-то словно кружил вокруг меня в темноте. Я начала кричать, ругаться — в такие моменты лучше вести себя наступательно и агрессивно. Чиркнула спичкой, и она, слава богу, зажглась. Я никого не увидела, но поняла, что всего минуту назад кто-то был рядом со мной. На выступе камня я увидела следы крови, словно кто-то опирался рукой и испачкал... Я сразу же повернула назад. Меня никто не преследовал, но идти было трудно. Несколько раз я сбивалась, возвращалась. Я проплутала там почти весь остаток ночи и утро. Когда выбралась на поверхность, был уже день. К счастью, я вышла там же, где и начала спуск. У входа я снова заметила вороньи перья и консервную банку с какими-то объедками. Вот, пожалуй, и все. Кого я преследовала, не знаю, но точно это было не животное.

Под навесом воцарилась гробовая тишина. И нарушил ее взволнованный голос Олега Островских:

— Так, ребята, что ж мы тут сидим-прохлаждаемся? Может, бульдозер подогнать и разрыть этот ход? Я сейчас же договорюсь насчет машины!

И все разом загалдели. Точно плотину прорвало. Колосов увидел возле Островских Шведа. Заметила его и Гордеева и... Их взгляды встретились, и Швед отвернулся. «Э, нет, — подумал Никита. — Много ты нам, дамочка, наговорила тут, чему сразу и не поверить, но о чем-то все же умолчала...»

— Ну, теперь я могу взглянуть на нее? — тихо спросила Гордеева.

— Я вас провожу, Алина, — Лизунов поднялся.

Они пошли по полю к «Скорой». Лизунов на ходу что-то горячо объяснял своей спутнице. У него снова прорезался дар оратора.

— Что все это может значить, как по-вашему? — спросил Колосова подошедший Олег Островских. — Прошу извинения, что не приехал тогда, сердце в постель уложило. Так что все-таки у нас здесь творится, а?