На распутье

В. И. Ленин не знал мыслей К. Маркса относительно возможностей иного, чем в Западной Европе, варианта развития социалистической революции в России. Тем не менее, через допущенные в ходе революции ошибки, их признание и исправление, он приближался к схожим выводам – к признанию не только заинтересованности крестьянства в политическом союзе с пролетариатом в социалистической революции, но и его способности быть активным участником социалистического строительства. Ленин всё более и более обращал внимание на необходимость учёта своеобразия России и учитывал его в своём анализе¹. И это не случайно. Анализируя возникающие вопросы развития социалистической революции в России, он подходил к ним как проблеме формационной, но при разработке политики, обеспечивающей успех в деле социалистического переустройства общества, реализовывал и цивилизационный подход к ним.

Так, например, он считал, что чем дальше от Востока будет распространяться революционный процесс, тем больше разнообразия (а значит, и своеобразия), по сравнению с европейскими образцами, будут являть социальные революции². Учёт их представлялся Ленину решающим для оценки перспектив «нашей революции»³. Именно он позволил ему (записки «О нашей революции») сделать вывод о том, что недостаточная развитость капитализма в России и недостаточная цивилизованность её по сравнению с более развитыми странами Европы и США не являются препятствием для становления в ней социалистического общества⁴. Этот вывод «перекликается» с соответствующей оценкой К. Маркса. С этим своеобразием России он также связывал возможность того, что в социалистической революции «политический и социальный переворот» может оказаться «предшественником… культурному перевороту… культурной революции, перед лицом которой мы… теперь стоим»⁵. Таким образом, анализ опыта революции подвёл Ленина к мысли, высказанной К. Марксом в письме В. Засулич о том, что создание необходимой материально-технической базы социалистического общества в России может быть завершено после взятия революционерами политической власти⁶.

То же можно сказать и относительно вывода В. И. Ленина, к которому он пришёл в конце Гражданской войны и иностранной военной интервенции, о том, что революционная Россия может развиваться в течение какого-то времени, сосуществуя бок о бок с капиталистическими государствами, используя противоречия между ними и, вместе с тем, получая от них материально-техническую помощь, научные знания, передовой опыт организации производства и т. д. и т. п. Речь шла, следовательно, об определённой автономности её не только от мировой пролетарской революции, но и от мировой капиталистической системы, а значит, и о шансах на победу. Известно, что эти выводы покоились на расчётах, что советское крестьянство сможет принять социалистическое общество, что нэп может обеспечить вовлечение его в процесс социалистического переустройства общества. Но это не исключало опасений, что крестьянство, при определённых условиях, может склониться в борьбе между революцией и контрреволюцией, на сторону последней. Для таких опасений были основания.

К концу Гражданской войны приходило осознание того факта, что представления о быстром «введении» социализма в России (примерно за 2 года)⁷ оказались несостоятельными, что фазы переходного от капитализма к социализму периода, а также самого социализма, подготавливающего переход к коммунизму, потребуют времени, исчисляемого десятилетиями. Приходилось искать способа длительного хозяйственного взаимодействия, идти на учёт интересов и возможностей крестьянства приспособиться к новым условиям жизни, приходилось искать компромисс с ним.