На распутье

Особо запомнился первый самостоятельный поход в местный овощной. С виду магазин выглядел прилично: высокий зал, пол и стены в мраморе. Прилавка — два, за первым соки, в основном трехлитровые банки, от рубля десяти копеек за березовый до трех рублей за гранатовый. Отпускали соки и в розницу, наливали из высоких стеклянных конусов в граненые стаканы. Имелись еще какие-то мелочи, газировка, орехи, исключительно в скорлупе, что-то соленое, фруктовый кисель, непонятные пакетики. Пара пацанов, пристроившихся на краю прилавка, кидали в томатный сок (по восемь копеек за стакан) соль со специального блюдца.

Не удержался, последовал их примеру. Продавщица посмотрела как-то искоса, но промолчала. На вид напиток оказался не очень, какой-то желтоватый, с подозрительными черными точками. Но на вкус — выше всяких похвал.

Второй отдел был полной противоположностью. Толпилась очередь человек в десять, за прилавком орудовали две тетки в грязных белых халатах. Обслуживали споро, куда там McDonalds. Мало того, что в ассортименте имелся всего пяток позиций, еще и люди оказались не избалованными, все больше брали картошку, не обращая внимания на прочие продукты. Процесс продажи картошки автоматизировали: построили специальный конвейер и вывели из бункера с картофелем на отдельную чашку весов. Продавщица нажимала кнопку, ждала, пока наберется кучка клубней нужного веса. Потом говорила соседке-кассирше, сколько отбивать. После получения денег откидывала заслонку, и все ссыпалось в подставленную покупателем сумку.

Вот он, коммунизм в действии, наглядное равенство возможностей. Бесполезно просить выбрать овощи покрупнее и почище. Все в куче, с комьями земли, мелочь чуть крупнее гороха, гниль. Впрочем, нормального картофеля было больше. Покорно занял очередь, минут через пятнадцать добрался до прилавка.

— Три кило картошки, вилок капусты, пожалуйста.

— Куда вам?

— В ваш пакет, — привычно ответил я.

— Кульков нет!

Вот ничего себе, стоял зря, что ли? Прошелся взглядом по очереди. Граждане явно тарились в свои сумки. Мелькали потрепанные торбы из кожзама, похожие на рыболовную снасть авоськи с огромными ячейками, самосшитые из тряпки и брезента бесформенные мешки с ручками. Похоже, тут вообще одноразовых пластиковых пакетов и сумок в природе не было!

— Может, что-то придумать? — расстроенно добавил: — Забыл сумку взять из дома.

— Ладно, — вошла в мое положение тетка и мгновенно скрутила из пары листов оберточной бумаги конус. — Подставляй, капусту в руку и так возьмешь.

На обратном пути обратил внимание на то, что большинство женщин шли по улицам с парой сумок — подозрительно крупной дамской и второй, хозяйственной. Иногда здоровенной, настоящей «мечтой оккупанта». Впрочем, удивляться не стал. Роскошь использования багажника автомобиля для снабжения семейства продуктами была в СССР мало кому доступна.

Каюсь, зародился во время «дачного» лета план продвинуть срочное строительство больших торговых центров вместо маленьких магазинов. Мощная идея… Сразу развлечения, семейный досуг, общепит… Места для митингов, наконец. Ну, чем не дворец культуры?! Вот только на своем горбу с окраины города ашановскую тележку не утянешь. Порадовался, что не успел в очередной раз сесть в лужу, предложив такой проект Шелепину.

Уже к октябрю овощное изобилие иссякло и из щедрого моря превратилось в жалкий ручеек. Яблоки в продаже еще встречались, но их качество стремительно деградировало до полной несъедобности. Виноград и помидоры исчезли. До меня, привыкшего на вопрос: «Когда появляется первая клубника?» — отвечать: «В восемь утра!», наконец-то дошло, зачем Катя делала запасы на зиму: варила варенья, превращала яблоки в джем, солила помидоры, огурцы, капусту. Думал, ей просто нравится сам процесс хозяйствования и обустройства. Оказалось — жизненная необходимость.

Ближе к зиме в столице можно было «попасть» не только на апельсины по «рупьписят», но даже на отчаянно зеленые бананы за рубль восемьдесят. Последние собирали огромную очередь и выдавались не более трех кило в одни руки. Хорошо, люди надоумили подождать, пока созреют. Сам я слышал, что бананы везут в страну недозрелыми, а перед продажей доводят до кондиции каким-то газом[51]. Но чтобы просто «подождать пару недель» — не догадывался. Катя вообще видела этот фрукт впервые в жизни.

Мне было непривычно: в две тысячи десятом году тех же бананов я потреблял намного больше, чем картошки. Вообще фруктов уходило килограммов пять в неделю. Причем соотношение цен в СССР явно оказалось каким-то нездоровым. Еще можно понять, почему так дороги ананасы и бананы. Не растет в СССР эта тропическая экзотика, а просить их вместо автоматов и ракетных комплексов у египетских братьев Внешторгу совесть не позволяла. Но грузинские или абхазские мандарины? В сезон они шли раз в десять дороже картошки, вдвое, а то и втрое дороже яблок. За что закавказским товарищам дали такие преференции?