На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж!

Вадим говорил с таким отчаяньем, а слезы блестели в глазах, что Инна не выдержала и заплакала.

— Не плачь, Инн, — вдруг попросил он. — И так тошно.

Но девушка, сидя на полу, закрыла руками лицо и заплакала сильней. Он хотел обнять, но она не далась, и он, вздохнув, вновь посмотрел на свет.

«Как из этого выбираться?»— с тоской подумал Вадим.

— Он твой друг, но я… я знаю его и с другой стороны, — захлебываясь слезами заговорила жена. — Он так… его руки… под платье… по груди… по ногам… И больно! Очень больно, а у него глаза такие бешеные…

Зажав уши руками, она вдруг протяжно всхлипнула и сжалась в комок. Романов в то же мгноыение вспомнил тот страшный сон с Алькой, сжавшейся так же на кровати, и сердце заныло. Он подсел к жене и обнял. Она что-то бормотала и хватала себя за руки, словно хотела показать, как именно держал ее Славка, и плакала безостановочно.

«Славян, ты медведь! Ты неандерталец! Ты дебил, который не знает меры!»—ругал Вадим друга про себя.

Он гладил Инну по спине. Говорить сил не было, как и оправдывать друга. Через какое-то время она успокоилась немного, подняла на него глаза.

— Это он тебя так? Из-за  меня? — вдруг спросила Инна.

Вадим горько усмехнулся:

— Лучше бы он. Мне бы тогда легче стало. Инн, у него отвратная память на числа. Таблицу умножения толком не знает. Пароли свои не помнит. У него в телефоне пин-код от карточки сберовской. Всего четыре цифры и те запомнить не может! Я ему установил дату моего рождения. Дескать, ну, не дурак же совсем, помнит, поздравляет. Не помогло. Карточку заблокировали, потому что Славка не мог вспомнить, какие именно цифры: день и месяц, или просто год, или год и месяц? На электронке вбил ему полную дату своего рождения — не заблудишься. Так он всё равно не помнит. Записал, так книжку куда положил — не помнит. А ноут из ремонта принес, там что-то с жестким диском было. И не войти ни на один сайт без пароля — кэш подчищен!

— Зачем он ездил на опознания?

— Затем, что подал тебя в розыск! Его боевой товарищ — майор полиции.

— Странно… Отец прочитал мое письмо, я видела отметку. Не сказал?

— Значит, не сказал. А Славка волновать его не хотел, думал, что сам найдет.

— Нашел, — вдруг тихо сказала девушка и протяжно вздохнула.

— Что?

— Нашел. Ты не сможешь жить во лжи. Она тебя отравит и съест.

Вадим молчал.

— Я уеду завтра, не переживай, — проговорила Инна и поднялась.

— Уедешь завтра? — повторил эхом он.

— Нет, не завтра, уже сегодня, — поправилась она и посмотрела на него.

Он смотрел на нее и не понимал: как она может шутить с таким серьезным лицом. А она улыбнулась сквозь слезы и сказала:

— Помнишь, я поклялась на нашей свадьбе, что никогда не буду тащить тебя вниз, никогда не стану камнем. Свадьба была фиктивная, а клятва — настоящая. Поднимайся, сказка кончилась. Сдержи свое обещание: приведи себя в порядок.

Вадим вышел из душа, когда за окном уже совсем рассвело, и почувствовал сигаретный дым. Открыл дверь на кухню в тот момент, когда Инна у распахнутого окна давила окурок в ложке. Она уже не выглядела подавленной. Волосы гладко зачесаны, домашний костюм сменил пижаму. Немного красные глаза и припухшие губы. Вадим глянул на них раз и отвернулся.

— Садись, — проговорила девушка, указав на стул. — Надо обработать ссадины.

Вадим послушно сел. Когда он, поднимаясь домой, еле переставлял ноги, то боялся грохнуться прямо на лестничном пролете, но после разговора с ней хмель выветрился из головы, будто его и не было. Инна села напротив. Приложила ватный диск с перекисью к губе. Романов дернулся, она тут же подула, но, встретившись с ним глазами, прикрыла рот ладонью.

— Прости, я курила… Неприятно, наверно.

И он вспомнил, что кто-то сегодня уже был с запахом сигарет, и тогда его даже замутило. Сейчас такого ощущения не возникло. Он просто смотрел на жену, которая сосредоточенно прикладывала диск к губе. Ее рот был приоткрыт, и память, как на грех, напомнила о вчерашнем поцелуе. Вадим вздохнул. Инна посмотрела в глаза.

— Так больно? — спросила она участливо.

Он улыбнулся.

— С тобой поговорил, и стало легче.

— Ой, а что это? — вдруг спросила она, рассмотрев у него что-то не то на плече, не то на шее. Она привстала, наклонилась, приблизилась, и Романов не знал, куда ему деться. Вырез ее майки был неглубоким, но тело отреагировало мгновенно. Вадим даже покраснел слегка. Несколько часов назад он тискал на коленях голую девчонку, а реакции не было! Сейчас же, хоть руками прикрывайся! Девушка еще больше придвинулась, трогая шею, и мужчина не смог больше терпеть, подскочил, чувствуя, как бешено колотится сердце, оттолкнул слегка от себя. Она уставилась на него глазами-льдинками.

— Ты меня, конечно, извини, но это выше моих сил, — сдерживая страсть, кое-как смог вымолвить он, — в конце концов, я здоровый мужик… с определенными потребностями.

— Я уже вижу, — холодно сказала она, бросив ватный диск на стол.

Стилист покрылся пятнами и встал за стул: ну, не руками же прикрываться, ей Богу!