На расстоянии взгляда

Я рассказал ей все, но по-прежнему пытался противиться, видя, с какой укоризной теперь она на меня смотрит. Скорее всего, я казался ей последней тварью, которая пыталась увести ее с праведной дорожки куда-то в тень. Туда, где жили измены, ложь и предательство. Туда, где слишком долго обитал я сам.

«Так отмени свадьбу, останься с ней, - едва различимо шепнул внутренний голос, тот, что еще не до конца успел потухнуть в этом мире, - будешь беден, но счастлив».

Кулак резко опустился на твердую поверхность, создавая глухой звук.

- Повтори, - заглушая в себе эту идею, произнес я бармену, стоящему по другую сторону стойки.

Парень оказался не из болтливых, за что я был ему благодарен, и без лишних слов исполнил мое желание.

- Спасибо, - кинул я ему вместе с деньгами, от которых меня уже начинало тошнить.

Отец всегда учил меня быть независимым и уметь обращаться с этими бумажками, а теперь с помощью них сам же загнал меня в свою клетку. Чертов дрессировщик.

Новая порция горячительной жидкости обожгла горло, выбивая из головы всякий хлам, но в очередной раз забывая забрать с собой упрекающие серые глаза, от которых я, кажется, теперь был зависим гораздо больше чем от виски.

- Псих, - со злостью произнес я, запуская в волосы руку. Стакан, находящийся в моей ладони, вдруг очень захотелось разбить.

И возможно, я бы сделал это, если бы не один из посетителей, громко хмыкнувший и расположившийся рядом со мной на соседнем стуле.

- Не думал, что ты стал настолько самокритичен, – произнес он насмешливо.

Я на это ничего не ответил. Только лениво повернулся в сторону говорящего и окинул его равнодушным взглядом. Не думал, что Яр до сих пор захаживает в этот бар. Я не был здесь уже несколько лет, хотя раньше проводил в нем практически каждые выходные со своей большой компанией, в которую Востриков тоже входил.

- Я-ясно, - протянул парень, не дождавшись моего ответа.

Опустив голову, я снова отвернулся.

Ярослав не возражал. Он просто заказал себе свой любимый коньяк и сделал вид, будто мы не знакомы, вместо этого с напускным весельем начав общаться с барменом, который все еще выглядел так, словно ему самому не помешало бы хорошенько напиться в нашей компании. В какой-то момент мне даже захотелось вмешаться в их разговор и встряхнуть немного парнишку. Такая апатия на рабочем месте вполне могла бы привести его к увольнению. Владельца этого заведения я хорошо знал, и для него было безумно важно, чтобы сервис всегда оставался на высшем уровне, что включало в себя бесконечную жизнерадостность и энергию, которые у этого парня отсутствовали.

- Все проблемы из-за женщин, - спустя пятнадцать минут непринужденного разговора с Ярославом о представительницах прекрасного пола запальчиво заявил бармен, продолжая натирать стакан, который и так уже светился от блеска.

Не сдержавшись, я криво улыбнулся. И Яр сделал то же самое, мельком взглянув в мою сторону. Мы оба знали, что в этой фразе для нас было слишком много правды.

- Нет, друг, - вопреки моим ожиданиям ответил ему Востриков. Я думал, что он поддержит эти слова и вывалит всю свою донжуанскую подноготную, но он этого делать не стал. – Женщины тут ни при чем. Все проблемы из-за неверно принятых тобой решений. Первопричина – это только фундамент.

И с видом умудренного опытом человека он опрокинул в себя очередную порцию дорогого алкоголя, который раньше ни один из нас не мог себе позволить.

- Завтра будешь жалеть, - не выдержал я, в конце концов, видя как бывший друг заказывает добавку.

- Уже привык, - хмыкнул он в ответ, пододвигая к себе наполненный жидкостью стакан со звенящим в нем льдом. - Юля? – спросил как бы между прочим, взбалтывая свой коньяк и задумчиво разглядывая его.

- Юля, - выдохнул я, вливая в себя еще немного обжигающего виски.

Голова моя становилась все более легкой, а это был верный признак того, что я на правильном пути.

- С Аней было так же? – поинтересовался Востриков, повернувшись ко мне и глядя на меня в упор. Его глаза слегка застекленели от выпитого.

И я вдруг понял, что имя, произнесенное им вслух настолько обыденным голосом, будто не оно заставило прерваться нашу многолетнюю дружбу, ничего для меня не значит.

Да и значило ли оно когда-нибудь что-то большее, чем мой личный победный трофей и величайшее поражение молодости? Сначала я с каким-то отчаянием упивался своим мнимым выигрышем, а затем точно так же ушел с головой в поражение, спутав разочарование с реальными чувствами.

В ответ на вопрос Яра я мотнул головой и он, довольно поджав губы, кивнул.

- Теперь я стал уважать эту девчонку еще больше, - произнес он, и я не мог с ним не согласиться. У Юли болевые удары выдавались иначе и беспокоили несколько дольше.