На рассвете любви

— Я ошибся, не так ли? — снова повторил он.

Она сразу поняла, что он имеет в виду: «Что делать? Солгать? Но это бессмысленно. Скотт узнает, обязательно узнает и покинет ее».

— Виктория. — Он настойчиво требовал ответа.

— Какое это имеет значение, был ли кто-нибудь у меня до тебя или нет? Да, у меня нет опыта в подобных делах. Но я люблю тебя, Скотт!

— Для меня это важно!

Виктория почувствовала, что теряет того, кто мог стать единственным мужчиной в ее жизни, поэтому сказала:

— Я уже не маленькая и знаю, что делаю!

— Ты будешь этим заниматься, но не со мной, — Он повернулся на спину, и его руки свободно легли вдоль тела.

По крайней мере, отметила она, он не встал и не ушел, как в прошлый раз. Она молчала, судорожно стараясь что-нибудь придумать…

Но ей не пришлось говорить. Скотт начал сам. Она замерла, пытаясь полностью осознать смысл его слов.

— Больше всего на свете я хотел бы любить тебя, — говорил он тихо и ласково. — Больше всего мне хочется обладать тобой…

Неожиданно его рука проскользнула под ее тело и тесно прижала его к себе.

— Но пойми, что если наша связь будет продолжаться, она может привести к серьезным последствиям. Хотя сейчас ты можешь сказать, что это не играет никакой роли. Но у меня есть опыт, и я знаю, к какому хаосу приводит полная перемена образа жизни.

И эти слова произносил лежащий рядом мужчина. Мужчина, для которого имели значение только те решения, которые он принимал сам.

Неожиданно он изменил тон, и в его затуманенных васильково-синих глазах заплясали яркие искорки.

— Но, конечно, всегда можно найти иные сферы деятельности, где мы сможем объединить наши усилия.

Виктория отодвинулась от его так близко лежащего тела и сказала:

— Возможно, ты на миг вскружил мне голову, Скотт Кортни, но теперь я поняла, что обстоятельства влияют на наши чувства. У меня нет никакого желания объединять наши усилия. Я хочу, чтобы ты ушел.

Скотт даже не пошевелился. Он протянул руку и коснулся ее. Пытаясь уклониться, она скатилась с кровати. Раздосадованная нелепостью положения, в которое попала, пытаясь встать, она почувствовала, как на полу оказалось еще одно тело.

Она даже не засмеялась, у нее было совсем не то настроение. Но увидев, как Скотт молча трясется от смеха, она со злостью сжала кулаки. Он взял их в свои руки и сказал:

— Я смеюсь не над тобою, Виктория, я смеюсь над собой. — Еще не затихли отзвуки его тихого смеха, как он добавил вполне серьезно — В любой из моих… связей, назовем их так, я всегда контролировал ситуацию, но с тобой… Да, с тобой!.. Если я отпущу твои руки, ты не будешь пытаться убить меня? Нам нужно серьезно поговорить. Но не сегодня. Сейчас мы оба не в состоянии сделать это. Отложим на другой раз. — Он отпустил ее руки.

— Нет, — грустно ответила Виктория. — Я не буду убивать тебя. Я хочу, чтобы ты ушел. Ты был прав тогда у реки, и теперь я согласна с тобой!

Ей казалось, что она изнемогает от глубокой усталости. И тут Скотт обнял ее и начал укачивать, как маленькую, а потом осторожно положил на подушки.

Сам сел рядом, помолчал, тихо позвал:

— Виктория!

Ответа не последовало, он повторил:

— Виктория, моя жизнь движется по определенным рельсам. Многие годы я знал, как мне ее строить. Но ты, словно камень, влетела в размеренный ритм моей жизни, и от тебя, как по воде, пошли круги по всем направлениям. — На секунду Скотт замолк, и Виктория пошевелилась, но он твердой рукой удержал ее в прежнем положении и продолжил свое признание.

— Мне показалось, что тебе здесь нравится, ты выглядела счастливой. И вот в тот момент, когда ты предложила мне ленч, я понял, что в моей жизни, что-то изменилось. Так бывало не часто, так как я есть я, и Намангилла есть Намангилла!

Чем была Намангилла, совершенно не волновало ее. Он — это совсем другое дело.

— Да, я не думаю, что так бывало часто, — ответила Виктория, и внезапно вся злость и негодование исчезли. Ей хотелось одного, чтобы эта ночь, наконец, кончилась и Скотт ушел!

— Нам с тобой необходима передышка, Виктория! Тебе она нужна не меньше, чем мне. — Он решительно освободил ее из своих объятий и выпрямился.

«Нет, нам не нужна никакая передышка», — устало подумала Виктория. Она уже решила, что эта короткая, жгучая и жестокая любовь должна быть забыта.

— Пожалуйста, уходи, Скотт. Я поняла, что единственное, чего я хочу, — это подготовить Джеффри к экзаменам и покинуть эти места навсегда. Пожалуйста, уходи… — почти в изнеможении проговорила она.

Скотт нежно провел рукой по ее щеке. Виктория закрыла глаза и решительно проглотила слезы, вызванные этим нежным и мягким жестом. Затем он взял ее руку, разжал пальцы и тихо поцеловал ладонь.

После чего он снова сжал ее пальцы, и, не говоря ни слова, исчез. Все было выдержано вполне в его стиле.

Нежные прикосновения, страстные поцелуи, бурный конфликт — все словно осталось далеко позади. Виктория с усилием встала. Одна рука, та, ладонь которой он целовал, была непроизвольно сжата, как бы сохраняя тепло его губ.

Она посмотрела в сторону гаража, полагая, что он возьмет «ягуар». Но, как она ни прислушивалась, до ее ушей не долетело ни звука.